Наконец, она к ним повернулась.
— Ты прав — здесь заклинание сокрытия. Его наложил тёмный практик. Очень талантливый. — Элла провела пальцами по стене, нахмурив брови. — Это не типичное заклинание.
— В каком смысле? — спросил Нокс.
Её взгляд упал на него.
— Оно усилено другим заклинанием, так что они связаны.
Нокс нахмурился.
— Каким?
— Очарование. То, что вы видите, нереально. Стена фальшивая. Я все равно могу распутать нити заклинания, но это займёт время.
— Мы можем подождать, — сказал Нокс.
— Отлично. Я начну.
Харпер не совсем понимала, чего ждала от Эллы, но та не зажигала свечей, не рисовала символов, не призывала стихии. Она просто стояла там, дёргая, развязывая, скручивая и развязывая «нити», которые они не могли видеть.
В этом и заключалась разница между чародеями и практиками. Последние способны творить магию, но чародеи рождены, чтобы её использовать. Магия часть них.
Пока они ждали, когда Элла закончит, Ларкин сообщил Харпер и Нокс обо всем, что произошло за время их отпуска… иногда телепатически, поскольку говорить о делах общины при посторонних просто не принято, даже если этот посторонний распутывал для них заклинание.
Кинан вновь появился с раздражающим выражением на лице и заявил Харпер, что её кузине необходим охранник. Когда Харпер спросила, не хочет ли он добровольно взяться за эту работу, он покраснел и решительно заявил: «Черт, нет». Харпер не могла понять, почему этот парень предпочитает жить в стране отрицания. Она уже собиралась телепатически спросить Ларкин о «небольшой проблемке» Кинана, когда Элла заговорила.
— Я должна оборвать последнюю нить. Всем отступить.
Все, за исключением Элла, переместились в центр подвала. Довольная она вновь повернулась к стене и дёрнула за невидимую нить. Сразу же фальшивая стена исчезла, открыв пространство площадью примерно три квадратных метра… это оказалось маленькая пустая железная тюремная камера. Скорее даже клетка, учитывая такую небольшую площадь. Со стен свисали кандалы. Пол был залит кровью и другими телесными жидкостями. Страдание, отчаяние и боль, казалось, витали в воздухе.
— Боже, — сказал Леви. — Сколько же людей здесь умерло. И они злятся.
Харпер посмотрела на него.
— Их души все ещё здесь? Они говорят с тобой?
— Не так, как ты думаешь, — сказал Леви. — Я не слышу полных фраз. Только обрывки того, что они хотят сказать. Кто-то привёл их сюда… кто-то пообещал наркотики и секс. Но их заковали в цепи. Морили голодом. Издевались. Мучали.
— Их приводили сюда, чтобы накормить бестелесного, — понял Нокс. — Возможно, Алетея и Всадник считали, что, подвергнув носителя боли, помогут бестелесному быстрее укрепиться… может быть, так оно и есть.