— Детка, ты не вправе судить моего демона, — сказал Нокс. — Твой демон оставил на мне две метки.
— Да, но не чёртово ожерелье. Серьёзно, почему бы просто не надеть мне ошейник?
— Не ожерелье, но твоя метка на шее довольно заметная. Она даже переходит в другую, которая на спине, что зрительно увеличивает обе. И привлекает внимание. — Отчасти это и делало метки такими сексуальными. Они давали знать и Ноксу, и миру, что он занят. — Признайся, тебе нравится тот факт, что я отмечен.
Она фыркнула, но не стала отрицать. Ему нравилось собственническая натура её демона. Значит, демон и Харпер его приняли. Кто бы обвинил их, если бы они отвернулись от него, учитывая, что архидемоны были жестокими и бессердечными существами, которым место в аду? Но они так не поступили. Вместо этого Харпер сказала «великое, мать его, дело». Не то чтобы она его не боялась. Опасалась… и по праву. Но её не волновало, что он — часть ада. Харпер все равно любила и доверяла ему, знала, что с ним в полной безопасности. Хотя она не сразу справилась с правдой, когда Нокс сообщил ей, но это заняло всего несколько мгновений. Харпер никогда не отталкивала ни его, ни его демона. Никогда не отвергала их, ни на секунду.
Он легко поцеловал её в губы.
— Знаешь, ты для меня чудо. — Она нахмурилась, и он прикусил её губу, прежде чем Харпер успела возразить. — Это правда.
Вряд ли легко быть связанным с кем-то таким властным, требовательным и ревнивым, как Нокс. Особенно, когда он своей заботой иногда сводил с ума и не всегда рационально мыслил, ведомый собственническим инстинктом. А ещё у него была чрезмерная тяга все контролировать… Нокс это понимал. Наслаждался. И на это были причины. В детстве лидер культа указывал, что ему делать. Каждое мгновение жизни было расписано другими — не только, во сколько ему спать или просыпаться, но и когда есть, что носить и где спать. Он не имел права голоса. И любой протест жестоко наказывался. В конце концов, его родители восстали, но им перерезали горло. Именно тогда, впервые в жизни Нокс потерял контроль над внутренним демоном. Не для защиты. А чтобы жестоко отомстить.
Присоединившись к внешнему миру, он поклялся, что больше никто не будет его контролировать. Став взрослым, Нокс искал и присваивал себе все, в чем ранее ему отказывали — знания, деньги, независимость, успех, власть и сила. Он жил по своим собственным правилам, придерживался собственного плана и брал, что хотел и когда хотел. Любая другая женщина с ним бы не справилась. Но Харпер не давила на него, по большей части. Приняла его суть. Не судила. По правде говоря, она просто завладела им — его разумом, телом и душой. Но он не возражал, потому что она принадлежала ему.