— Да, я вижу, как, чёрт побери, всё серьёзно! — кричу я, поднимаясь с кровати, и смотрю на Тревора, лежащего на своём месте. — Он мой брат. Тот, кто заботился обо мне после смерти отца, — моя грудь вздымается и опускается. — Так что прошу прощения, что не позвонила в полицию или не рассказала маме. Я стараюсь помочь ему единственным способом, который он просит. Он сказал, ему нужно больше времени, и я даю его ему, — я выскакиваю из кровати.
Понимая, что сейчас я голая, шагаю к комоду и хватаю рубашку. Входя в ванную, я хлопаю дверью и включаю душ.
— Не уходи, когда мы разговариваем.
Я слышу его голос, когда он открывает дверь.
— Ты разговаривал, мистер Я-знаю-обо-всём-на-свете, — говорю я, притянув занавески душа, чтобы закрыться от него.
Я хватаю шампунь и от злости выливаю половину бутылки себе на руку, что бесит меня ещё сильней. Это дорогой шампунь, и его можно использовать по чуть-чуть. Я слышу, как открываются занавески душа, но игнорирую это и продолжаю мыть голову.
— Малышка, ты выводишь меня из себя.
— Малышка, ты выводишь меня из себя, — дразню я его.
Не могу ничего с собой поделать. Он так бесит меня, что я возвращаюсь в пятилетний возраст. Я слышу его смех. Мне хочется ударить его.
— Я тебе не говорил, какая ты милая, когда злишься?
Я открываю один глаз, чтобы посмотреть на него. Конечно же, на его лице расплылась широкая улыбка. Он подходит ко мне, его руки поднимаются к моим волосам.
— Я знаю, что ты любишь своего брата, малышка, но ты должна знать, что если что-то случится потому, что ты продолжала защищать его, то в итоге почувствуешь себя дерьмово из-за того, что раньше могла бы обо всём рассказать.
Я знаю, что он прав, но разрываюсь. Мой брат и я были близки после смерти отца, когда мама замкнулась в себе. Он был всем для меня долгое время. Я закрываю глаза и прижимаюсь лицом к груди Тревора. Он отходит назад, чтобы я встала под душ и начала мыть волосы. Затем он наклоняется и берет бальзам. Сжав бутылку, он начинает нежно втирать его мне в волосы.
— Я знаю, что ты прав, — шепчу я, съедаемая виной. — Я всё ещё молюсь, что Тим вернётся домой и всё исправит, но в глубине души я знаю, что этого не произойдёт. Но я не хочу бросать его.
— Ты не бросаешь его. Ты даёшь ему шанс и позволяешь людям, которым могут причинить боль, подготовиться.
— Как я могу хотеть поцеловать тебя и ударить одновременно? — спрашиваю я, наклоняя голову.
— Такая вот ты странная, — говорит он, откидывая мою голову назад.
Прежде чем я могу ответить что-то умное, его губы касаются моих, его руки движутся по моим бокам к заднице и поднимают. Я оборачиваю ноги вокруг его бёдер.