Словно вся превратившись в зрение, я изучала каждую деталь, что могла разглядеть. Все прочие, кроме Кирмунда, словно отошли на задний план. В этот раз на короле не было боевого облачения, лишь легкая кольчуга прикрывала добротный дорожный костюм темно-коричневого цвета. Так что шлем — неизменная деталь доспехов — не скрывал роскошную черную гриву, поблескивающую золотом. От всей фигуры мужчины исходило ощущение звериной мощи, силы, чего-то первобытно дикого и опасного. И я прекрасно знала, что вблизи оно лишь усиливается. Особенно когда его обуревал гнев. Но сейчас Кирмунд казался спокойным и, судя по тому, что я наблюдала, не проявлял враждебности к Готлине. Соскочив с седла, он двинулся вместе с ней к обители, о чем-то беседуя.
— Ну, как он тебе? — я решилась заговорить только когда фигура Кирмунда скрылась из виду. Посмотрела на стоящую рядом Эльму, выглядящую напряженной и задумчивой.
— Он меня пугает, — призналась она, продолжая смотреть в окно, где обычно тихое подворье оглашалось возгласами и смехом воинов отряда короля.
— Главное, ему этого не показывай, — посоветовала я. — Такие, как он, словно звери. Мигом чуют страх и им это только нравится.
— Думаю, это будет трудно, — подруга вздохнула и, наконец, отвернулась от окна. Подошла к зеркальцу и нервно провела рукой по строгой прическе, в которую были уложены волосы. — Единственное, что мешает мне поддаться панике, это то, что рядом будет лорд Маранас.
Я с беспокойством посмотрела на нее. После случившегося вчера Эльма больше не заговаривала о своих чувствах. Казалось, вернулась к прежнему состоянию — тихой покорности — и смирилась с тем, что Ретольф останется для нее лишь недостижимой мечтой. Но я смутно чувствовала, что внутри девушки происходит мучительная внутренняя борьба. Вряд ли она на самом деле так уж спокойно отнеслась к возврату к прежнему тону отношений с лордом Маранасом. Они оба вели себя друг с другом так, словно ничего вообще не произошло. Но иногда взгляды их выдавали с головой. Та ночь что-то на самом деле изменила между ними, и так, как раньше, уже никогда не будет.
— Как мне вести себя с королем? — в очередной раз спросила Эльма, хотя и я, и Ретольф уже много раз давали ей советы по этому поводу. Видимо, девушка настолько нервничала, что даже мыслить нормально не могла.
— Притворись покорной овечкой, — усмехнулась я. — Пусть пребывает в твердой уверенности, что от тебя не следует ждать никакого подвоха.
— Думаю, это будет нетрудно, — слабо улыбнулась она в ответ. — Я в его присутствии вряд ли смогу и словечко проронить.