Бросив на Адалу последний злой взгляд и велев ей отправляться в собственную палатку, он выскочил наружу. Необходимо было немного охладиться и успокоиться, а Кирмунд знал, что неподалеку отсюда есть небольшое озерцо. Как раз то, что нужно, чтобы погасить несвоевременно возникшее возбуждение. Не обращая внимания на удивленные взгляды Ретольфа и воинов, кинулся в рощу.
Уже приближаясь к нужному месту, уловил знакомый дурманящий запах. Проклятье. Неужели у него уже галлюцинации начинаются на почве сексуальной неудовлетворенности? Мрачно усмехнувшись собственным мыслям, он выскочил на берег и тут же застыл, будто громом пораженный. Нет, это точно издевательство. Или и правда галлюцинации? Вряд ли Эльме бы кто-то позволил бродить одной среди ночи по лесу.
Что ж, пусть видение или горячечный бред, но он как нельзя кстати.
Окончательно слетев с катушек, он бросился на девушку, не в силах больше сдерживаться. Схватил в объятия, прижимая к себе теплое желанное тело. Холмики ее округлых, таких соблазнительных грудей впечатались в его собственную, вырвав из горла болезненный стон. Он еще сильнее прижал к себе девушку, трясь об нее возбужденным членом и испытывая от этого почти болезненное удовольствие. Второй рукой зарылся в ее волосы, оттягивая назад и заставляя запрокинуть лицо. Впился в пухлые губки, уже приоткрытые и такие манящие. От их сладости почти опьянел, не в силах насытиться вкусом. Его язык проник внутрь ее рта, исследуя, завоевывая, доказывая свои права.
Как же она соблазнительна. Он не мог остановиться, пусть и осознавал, что никакой это не сон и не видение. Она живая, реальная, в его объятиях. И ничего в своей жизни он так не хотел, как вонзиться в тело этой девушки, проникнуть в него до основания, двигаться внутри ее горячего влажного естества, пока не получит так необходимую разрядку. И он с восторгом чувствовал отклик Эльмы, льнущей к нему всем телом, неумело, но страстно отвечающей на поцелуй. Как это не похоже на тот холодный прием, что ждал его от собственной жены.
Впервые мелькнула мысль о том, что ему недостаточно просто уважения и взаимопонимания в браке. И как хотелось бы, чтобы жена вызывала в нем такие же сильные мощные чувства, какие сейчас вызывает Эльма. Мысль о том, что эта девушка никогда не будет принадлежать ему до конца, он не сможет назвать ее своей по праву, вызывала почти звериное бешенство. Хотелось немедленно доказать ей, себе, всему миру, что это не так. Она принадлежит ему. И только ему. И будет принадлежать, пока он сам этого хочет.