И в этот момент она начала сопротивляться, изо всех сил отталкивая его. Снова взглянув в ее глаза, он с удивлением увидел ярость и протест.
— Пусти меня. Не смей. Ты не имеешь никакого права.
* * *
Никогда раньше не думала, что могу настолько потерять голову. Да еще с кем — с мужчиной, которого так сильно ненавижу, что желаю уничтожить. Но разум напрочь отключился, оставляя одни инстинкты. Кровь дракона внутри кипела, признавая все, что происходит со мной сейчас, правильным и жизненно необходимым моему внутреннему зверю. И я в очередной раз пришла к неутешительному выводу — моя дракониха признала именно этого сородича своим самцом. Проклятая глупая звериная сущность, от которой одни проблемы. Но как я ни пыталась из последних сил вынырнуть из этого безумия, оно лишь усугублялось. Тело реагировало на каждое прикосновение так, что я ничего поделать не могла. Бесстыдно подставлялась под ласки мужчины, желая большего. И то, что он медлил, растягивал удовольствие, по-настоящему бесило. Совершенно нелогично, учитывая то, что в прошлый наш раз меня обижало полностью противоположное.
Только когда ощутила, что его член вот-вот окажется во мне, это, наконец, отрезвило. В памяти яркой вспышкой возникла безобразная сцена нашей брачной ночи. Но ведь тогда у меня не было выбора. Теперь же есть. Я не позволю этому мужчине получить то, что он хочет. Внутри всколыхнулась прежняя ненависть к нему, окончательно развеивая морок наваждения и вынуждая внутреннего зверя уступить бразды правления над телом. Я стала сопротивляться, отталкивать, требовать прекращения этого безумия.
— Ты ведь сама этого хотела, — мужчина с видимым усилием отстранился и сел рядом.
— Возможно, — я тоже села и стала поспешно приводить в порядок одежду. — Но передумала.
Ответный гневный взгляд мужчины лучше всего показал, что его такой ответ вряд ли устроил.
— У вас есть жена, — не глядя на него, бросила я. — Странно, что только что получив желаемое с ней, вы набрасываетесь на меня. И в любом случае я не шлюха, готовая раздвинуть перед вами ноги по первому требованию.
— Я и не считаю тебя шлюхой, — с раздражением возразил Кирмунд. — При дворе не считается зазорным стать любовницей короля. Если ты боишься того, что скажет твой опекун, я могу решить эту проблему.
— Дело не в лорде Маранасе, — хмуро сказала я, наблюдая за тем, как Кирмунд тоже приводит в порядок одежду. Вид его все еще возбужденного достоинства вызывал у меня не слишком-то пристойные мысли и я поспешила отвести взгляд. — Адала — моя подруга.
— Твоя подруга будет тебе только благодарна, если заменишь ее в моей постели, — криво усмехнулся король. — Она ясно дала это понять.