Некромант обвёл пальцем край почти опустевшей кружки. И слушал, пока свет лиричной мелодии в конце экспозиции не уступил место вступительной теме-эпиграфу — гнетущей, мрачной и торжественной, как тяжёлая поступь судьбы, — чтобы затем, высоко над тревожным волнением скрипок, повторно запел главную партию печальный гобой.
— Человек и рок, — сказал он затем. — Любовь и смерть. Мечта и реальность. Их противопоставление. Их борьба. — Губы Герберта дрогнули в невесёлой усмешке. — Думаю, во всех случаях в конце победит не первое.
— Ты прав, — вспоминая минорный финал, признала Ева. Осмыслила всё, что он сказал, в применении к музыке, и даже как-то горделиво добавила: — Во всём, пожалуй.
За два вечера, которые по обоюдному желанию они завершали «музыкальной паузой», Ева уже успела установить — в глубине души венценосный сноб на удивление тонкий музыкальный ценитель, не пасовавший ни перед сложными хитросплетениями полифонии Баха, ни перед дерзкими гармониями позднего Бетховена. И что Рахманинова (и не только его, как сейчас он снова доказал) он действительно понимает.
И её игру оценил явно не потому, что к виолончели прилагалось её симпатичное личико.
— И как, по-твоему, мы убьём дракона? — всё-таки спросила Ева, терзаемая любопытством и не самыми хорошими предчувствиями.
— Отправимся в его логово. Вместе с Мираклом, мы уже обо всём договорились. Постараемся, чтобы финальный удар нанесла ты, но в крайнем случае, полагаю, пророчество не обидится, если он падёт от наших рук. Учитывая все обстоятельства. — Указательный палец некроманта рассеянно стучал по глине в такт музыке. — Затем я погружу его в стазис. В нужный момент подниму, и мы разыграем нападение на столицу и твою героическую победу. Всё просто.
На словах всё и правда звучало просто. Но поскольку Эльен успел поведать Еве кое-что о здешних драконах, она сильно сомневалась, что на практике всё выйдет именно так.
Тот самый дракон, которого ей предстояло победить, был одним из немногих представителей своего вида, ещё обитавших в Керфи. Он гнездился в заброшенном замке не столь далеко от Шейна (пара часов конным ходом), на пустынных землях, куда забредали разве что глупые заблудшие коровы да овцы — и откуда уже не возвращались. Сотню лет назад огнедышащая зверюга весьма досаждала людям периодическими налётами на города и деревни; когда же те всерьёз взялись за истребление его сородичей, дракон разумно счёл, что лучше поумерить свой пыл. С тех пор он и засел в замке, предпочитая поддерживать с людьми нечто вроде вооружённого нейтралитета. И поскольку он был одним из старейших и, соответственно, сильнейших, люди не горели особым желанием с ним воевать — все предыдущие попытки выкурить гигантскую ящерицу из её каменного гнезда заканчивались плачевно.