— Я не понял, — сказал отчетливо мне в глаза. Ждал ответа.
Я не знала, что сказать. Что? Сказать?
— Меня зовут Егор. Мне помнится, Лев Иванович знакомил нас, — Егор блистал толерантной европейской улыбкой.
— Я помню, спасибо, Егор, — усмехнулся глухо-серо Андрей.
— Это Лола! Андрей, ты, что забыл? — громко влез, как тот малец с поправкой, Кирилл.
— Я-то все помню. Интересно мне, что барышня скажет.
Теперь они, все трое, уставились на меня. Я прикрыла веки. Неужели нельзя без меня?
— Пора спать, Кирюша. Где Давид? — я уцепилась за руку ребенка.
Тут же нарисовался Давидик. Усмехался. Вся площадь с нами в одном разговоре. Заворковали сестры о своем: мальчики, мальчики, пойдем, выпьем.
— Иди спать, Кирюша, пора уже, — я присела и заговорила быстро на ухо ребенку. — Давид побудет с тобой, я вернусь. Спокойной ночи.
Поцеловала, как обычно, в макушку, подталкивая к Давиду. Тот глянул на нашу троицу с веселым интересом. Повел оборачивающегося ребенка домой. Андрей смотрел на меня в упор. Я не стала дожидаться, пока он найдет во мне пресловутую точку невозврата.
— Поехали, — сказала, беря Егора под руку. Повернулась спиной ко всем.
— Всего хорошего, Андрей, — попрощался доктор.
— Удачи, — не помедлил тот с ответом.
— Да-да! Еще, — я цеплялась за плечи мужчины надо мной.
— Презервативы кончились, — он целовал меня в распухший рот. Толкался жарко. В который раз за эту нескончаемую ночь.
— Плевать! Андрей, — я высасывала язык из горячего рта.
— Замолчи! Я! Это я! — вместо того, что бы оторвать меня, он только крепче прижимал к себе. Загонял в меня каждое слово.
Я втягивала в рот его пальцы. Скользила ниже по животу. Бесконечный мой сегодняшний маршрут. Нежная, замученная кожа головки. Он застонал громко. Я втянула его в самое горло. Я — одна большая глотка.
— Как меня зовут? — он грубо оторвал мое лицо от паха. Подтянул по себе к губам.
— Егор! — засмеялась и кончила в его руках. Громко и счастливо. Не хо-чу-у.
Шесть утра. Гребаные шесть утра. Удастся ли мне выспаться хоть когда-нибудь? Голова трещала. Я села и сжала ее руками. Нет! Упала обратно на подушки.
— Я пытался остановить тебя вчера, бесполезно. Ты выпила почти всю бутылку, — голос Егора молотком отлетал от сознания. — Доброе утро. Открой глаза, золотце.
Я открыла. Почти. Холод стекла у воспаленного рта. Аспирин в ледяной воде пузырьками погнал спасение по крови.
— Мне надо идти. Я не могу, — я расплакалась. Зарылась лицом в подушку и тихо ревела, вздрагивая разбитым похмельным телом.
Мужчина лег рядом. Прохладная кожа груди. Добрые руки гладят волосы на остывающей голове, водят по напряженной спине, разминая осторожно мышцы. Чудо старой доброй химии и ласка. Как же хорошо. Я вздохнула.