— Ксандр, ты не можешь оставить все как есть! Ты должен помочь мне! Это же твой брат, в конце концов, и что бы сказал твой отец, если бы узнал о том?..
— Не приплетай сюда моего отца, — ледяным тоном произнес Роутек. — Меня больше не волнует то, что делает мой брат, ты и еще около миллиарда незнакомых мне людей. А теперь уходи, Лидия. Это мое последнее слово.
— Я… — Женщина неуверенно протянула руку, а затем, вздохнув, добавила: — Я знаю, что сейчас ты это говоришь сгоряча… Понимаю, что все, что было между нами, — при этих словах она посмотрела прямо на меня, — не исчезнет одним махом. Знаю, что из-за меня ты сильно страдал, и я… мне правда жаль, что мое присутствие причиняет тебе боль… но… Ксан, просто дай мне шанс… Не сейчас, но позже. Я буду ждать… Я верю, что мы можем все исправить и все это, все произошедшее просто…
Роутек продолжал молчать, упрямо таращась в сторону. Не дождавшись от него какой-либо реакции, Лидия развернулась на сто восемьдесят градусов и направилась в сторону дома. Пара секунд, и она скрылась в коттедже, а спустя еще несколько долгих мгновений я услышала хлопок двери: госпожа Грон покинула дом.
Мы так и продолжали стоять посреди утопающего в солнечных лучах садика. Я испытывала ужасную неловкость и боялась сделать лишнее движение. Затаившись, словно мышка, прислушивалась к тому, как тяжело и будто натужно дышит Роутек.
— Господин Роутек? — осторожно произнесла, медленно поднимая взгляд. — Вам нехорошо?
Мужчина стоял прямо, крепко прижав меня к своему боку, и смотрел куда-то вдаль. Я не могла видеть выражения его глаз, но отчего-то была уверена, что сейчас его взглядом можно было убить.
— Господин Роу… — снова обратилась к мужчине, уже и не надеясь на какую-нибудь реакцию, но он неожиданно резко дернул головой, впиваясь совершенно невидящим взглядом в мое лицо. — …тек.
Преподаватель нахмурился, продолжая сверлить меня своими льдистыми глазами, пока белая пелена задумчивости не начала проясняться, обретая былую ясность и остроту. Пара бесконечно долгих мгновений, и он неожиданно быстро наклонился, практически касаясь моего лица. А потом, сделав громкий, глубокий вдох, также резко отшатнулся, отскочив настолько резко, что чуть было не упал. Схватившись за край все того же столика, рядом с которым мы стояли, блондин удержался на ногах. Сжавшись словно от удара, Роутек развернулся ко мне вполоборота и прорычал, обжигая серебристым огнем, сверкающим сквозь упавшие на лицо пепельно-белые пряди:
— Уходи.
— Что?
— Тебе нужно уйти, Кира. — Пара секунд молчания, и он продолжил: — Лидия права, тебе нужно уходить. На сегодня все.