Броуди качнул головой, приглашая меня следовать за ним и тогда я совершенно точно поняла, что успела напридумывать себе лишнего. Он не предложил мне локоть и не схватил меня за руку, как делал недавно. Вообще старался не приближаться ко мне, идя чуть впереди и, то и дело, приветственно кивая встречающимся на пути припозднившимся студентам и преподавателям, что лишь сильнее заставляло меня верить — “это просто ошибка”.
Когда мы подошли к его Хамелеону, распахнул передо мной пассажирскую дверь и просто обогнул автомобиль, устраиваясь на своем месте. Обычная вежливость, ничего лишнего.
— Есть какие-то предпочтения? — неожиданно обратился он ко мне и подался вперед, кажется, снова желая застегнуть на мне ремень безопасности.
Но я, то ли обиженная, то ли разочарованная его поведением, отшатнулась и торопливо схватилась за край жесткой ленты. Вытянула ее и закрепила в пазе. Броуди нахмурился, а затем чуть улыбнулся, заставляя мое сердце ёкнуть, и прикрыл глаза.
— Кира. — Произнес он тихо: — я никак не могу сейчас вести себя иначе. Мы в Академии, а ты моя ученица, хоть и бывшая. Тут полно людей, преподавателей и твоих сокурсников, а мне бы не хотелось никаких лишних слухов…
— То есть, — тихо спросила я, — то, что мы вообще куда-то едем вдвоем — не важно? Это не породит лишних слухов…
— Кира… — Он распахнул веки и посмотрел своими темными глазами прямо в мои. Внутри все сжалось на секунду и тут же сердце, что натянутой струной дребезжало из-за его отстраненного поведения, пустилось вскачь. Струна, громко “бзынькнув”, разорвалась. Броуди, кажется, это заметил и не смог сдержать довольную улыбку.
— Едем. — мужчина рванул Хамелеон с места, унося нас прочь от Академии.
Выбранный им ресторан оказался расположен довольно далеко и от привычного центра города, где была сосредоточена моя жизнь. Тихий, наполненный приглушенной музыкой и пряными ароматами зал, был рассчитан на более чем просто деловой вечер. Столики стояли так, что создавалось ощущение, будто мы тут одни. Люди, находящиеся в зале не видели и не мешали своим “соседям”, официантов видно не было, но как только они были нужны, появлялись словно ниоткуда и так же незаметно растворялись в пространстве.
Первое время я совершенно не знала куда себя деть и вела себя более, чем скованно. Все больше молчала, а движения мои были рваными, нервными. Я пропускала мимо ушей его вопросы или отвечала совершенно невпопад, вызывая у мужчины легкую, какую-то досадную улыбку. Никак не могла разобраться в столовых приборах, не зная какой вилкой что нужно есть, и вообще можно ли есть то, что выбрал для меня он, или это просто украшение тарелки. В общем первые минут сорок были просто ужасными, а потом нам подали вино. Броуди что-то рассказывал, вызывая у меня легкий смех и открытую улыбку, или все таки это было вино?