— Значит, всё прошло неплохо? — Джонатан сел на кровать рядом со мной.
Я поборола желание положить ему голову на плечо и призналась:
— Не совсем так. Джулия объявилась, пока гости были здесь. Я ее увела, но…
Джонатан побледнел так, словно армию привидений увидел. На лице застыло обреченное выражение. Мне аж расплакаться захотелось.
— Что «но»?
— Джулию видела Мариэтта Стоун. Аманда поспешила на помощь, выдала ее за вашу кузину Эллисон, а потом увела. Но боюсь, бестия Мариэтта попытается навести справки. Аманда сказала, у вас, действительно, есть кузина с таким именем, но…
Джонатан облегченно выдохнул.
— Аманда хорошо придумала насчет Эллисон, — на его лице появились живые краски. — Кузина живет далеко от Огненного, и быстро навести справки не получится. У меня есть время подменить фото во всеобщей картотеке. Завтра же этим займусь. Пусть Мариэтта Стоун ищет Эллисон и строит гадкие планы. Она найдет лишь портрет Джулии.
У меня на душе немного потеплело.
— Значит, ничего кошмарного не случилось? — спросила я с надеждой.
— Надеюсь, нет, — Джонатан коснулся моего лица. Провел пальцами по щеке к уголку губ.
Он ждал, что я потянусь к нему. Поцелую его первая.
Но я не закончила разговор.
— Ты можешь поговорить с Валентайном? О нас? Объяснить, что я здесь теперь не просто секретарь господина Льюиса.
Джонатан всплеснул руками.
— Прости, я совершенно позабыл о его возвращении. Точнее, думал, это случится через пару дней. Мне жаль, что поставил тебя в неудобное положение.
— Ничего, я понимаю, у тебя много забот.
— Это не причина забывать о тебе.
Он посмотрел та-ак проникновенно, что в животе затрепыхались пресловутые бабочки. Но больше взгляда потрясли слова.
«Не причина забывать обо мне...»
Звучало потрясающе. Умопомрачительно. Будто мы, правда, настоящая пара.
— Я соскучилась.
Вот теперь я прильнула к его губам, ибо время разговоров закончилось…
Под впечатлением насыщенного дня приснилась стая. Но не детство, а события, произошедшие до моего рождения. Я увидела юных Маргарет и Адетт. А еще мою мать Кэтрин, невероятно похожую с Фейт. Три девушки-лисицы шептались, сидя на лавочке возле одного из деревянных домов. О тайном и запретном, судя по заговорщицким выражениям на бледных лицах. В чуть раскосых глазах мамы застыла печаль. Кажется, подруга и двоюродная сестра собирались покинуть стаю, и ей это не нравилось.
Я проснулась в слезах и уткнулась в подушку. Джонатан успел покинуть спальню, можно было не опасаться, что он увидит проявление слабости. Я сама до конца не понимала, что именно меня расстроило. Быть может, «встреча» с матерью или увиденный поселок, обитателей которого давно уничтожили, а дома сожгли, стирая саму память о лисьей стае. Или же дело было в другом. В Маргарет и Адетт. Они ушли. Покинули дом. Я не знала, что подтолкнуло к непростому решению леди мэр, но тётка рассказывала, что сделала это по собственной воле. Ей хотелось иной жизни. Городской, а не лесной. И всё же ее решение вызывало грусть. А как еще относиться к прощанию навсегда?