Идеальность сознания состоит еще и в том, что оно, наше сознание, способно распредмечивать реальность, создавая цели, планы, программы деятельности с предметами реального мира. Но сознание тут же возвращается в реальность через процесс опредмечивания человеческой деятельности, через реализацию замыслов и программ, через создание желаемой реальности.
Надо добавить, что сознание — это не только способность накапливать идеальные знания о предметах и событиях внешнего мира. В сознании представлена также способность сверять знания с действительностью, с происходящим вокруг нас. Это — способность преобразовывать знания под напором жизни, практики. По существу мы обладаем способностью критической рефлексии и над накопленными знаниями, и над налично данной нам действительностью. Поэтому весьма односторонней выглядит трактовка сознания как чисто отражательного процесса. Эта трактовка верна в некоторой основе, о чем говорилось выше. Но она недостаточна для полного постижения феномена сознания. При ближайшем рассмотрении выясняется, что сознание вовсе не сводится к одномерному миру отражений того, что существует. Оно направлено также на выявление смысла собственных действий. В нем представ-и и своеобразный уровень контроля за нашими действиями. В том числе, это контроль со стороны нашей совести. Совесть нельзя занять у другого, она предполагает личные усилия души. И она охраняет нас от механической работы сознания, когда истина подменяется набором формально правильных идей, концепций, подтвержденных рассудочно-разумными доводами.
Так или иначе, но повседневный опыт, в который вплетена паша совесть, а также нравственные устои нашего народа способны противостоять высокой фальши теоретического разума, если он ткет к утопии, застилает наше сознание несбыточными мечтами. Но бывают для людей ситуации, когда их сознание оказывается без твердых ориентиров, когда сознание приобретает замутненное состояние, а глубокие перемены в жизни не могут быть осознаны по выверенной шкале ценностей. Все старые ценности в такой ситуации переворачиваются, и мы оказываемся, по словам Гегеля, и состоянии несчастного сознания. Его первые признаки: разложение морали, скепсис. Перед нашим сознанием возникает в таком случае задача пересмотра своих целевых установок. Для человека в этой ситуации актуальным становится поиск новых смыслов и значимостей, новых оценок добра и зла, истины и лжи, справедливости и счастья. И здесь вновь важна наша способность к движению против старых шаблонов и автоматизмов сознания, способность отказаться от низких целей своего поведения и переход к созданию новых смысложизненных ориентиров и целей. Творческая работа сознания на этом поприще способна оправдать паше новое существование.