Ужин был восхитителен. Антонио нашел самые разные фрукты и овощи, которые можно добавить к моим бананам. Элисия, однако, была самой приятной из всех. Она купалась в ручье и обнаружила, что цветы апельсина терлись о ее кожу. Она достаточно хорошо пахла, чтобы есть, и у меня было отчетливое ощущение, что она будет лучше, чем фрукты и овощи, которые мы ели. Мне было трудно отвести от нее глаза, но я решил просто насладиться ее ароматом и ее близостью и отпустить его.
Мы отдохнули всего два часа после обеда и продолжили путь в полной темноте. Я потерял чувство направления и понятия не имел, на какой стороне горы Торо мы были. Похоже, Антонио точно знал, куда мы идем, и, несмотря на то, что Элисия продолжала играть в женщину и врезаться в меня в темноте, давая мне все преимущества ее женственной полноты, мы добились хорошего прогресса.
Была почти полночь, когда Антонио остановился перед нами на тропе и поднял руку, призывая к тишине. Мы сгорбились в джунглях, не видя ничего, кроме своих рук перед лицом. Я собирался спросить Антонио, почему мы остановились, когда, казалось, весь ад вырвался на тропу.
Сначала последовала высокая беспорядочная трель, как будто клетки тысячи маньяков только что сотрясали. Затем вокруг нас грохотал и бился грохот, мало чем отличавшийся от давки тяжелых животных. Возможно, слоны или носороги. Мы изо всех сил пытались выровнять наше оружие, когда вокруг нас загорелись огни и рой спустился.
Элисия испустила пронзительный крик. - проревел Антонио. Я уже открывал рот, чтобы добавить к общей суматохе, когда сильные руки схватили меня за руки и прижали их сзади. Я издал один крик, прежде чем грубый тканевый мешок сорвался с моей головы. Я почувствовал, как шнур слишком туго обвязывается вокруг моей шеи. Другие руки были на моих ногах, ступнях и туловище. Одна ощупывающая рука даже нашла повязку на моей ране и послала потоки боли по моей нервной системе.
А потом, как будто щелкнули выключателем, джунгли замолчали. Большую часть часа нас несли по темной тропе, кружили вокруг, чтобы потерять чувство направления, а затем бросили на твердую землю. Когда мешок сняли с моей головы, я оказался привязанным к Элисии и Антонио, бок о бок, в соломенной хижине, очень похожей на ту, в которую меня поместил Пико. Однако потолок был значительно выше, и кучу половин вокруг нас кругом стояли голые индейцы. Факелы были прикреплены на стенах, вдали от горючей соломы.
Из круга индейцев вышел невероятно толстый мужчина во всевозможных цветочных и пернатых регалиях, украшавших его тело в стратегически важных местах. Большая часть его была выставлена напоказ, и он выглядел так, как будто его завернули в балахон. Я никогда не видел таких просторов человеческой кожи на одном скелете.