— Давай так, — деловито продолжила, — ты прощаешься со своими дружками, а я просто скажу подругам, что на сегодняшнюю ночь потеряна для общества.
Вова кивнул и нехотя выпустил из загребущих лап мою попку. Выдохнув от облегчения, я молниеносно подскочила к подругам. Они моим поведением явно были недовольны.
— Ш-ш-ш. Без истерик. Уводим каждая по кавалеру, заговариваем им зубы и на базу. По отдельности хоть какие-то у нас есть шансы, — сказала я, хотя уверенности поубавилось.
— Их же трое! — пискнула Вика.
— Значит, вместе с Ниськой берете третьего. У нас с Валей уже свои... кавалеры, — буквально выплюнула слова.
Девчонки поохали, вздохнули, но пришлось кивнуть. Валя рассматривала свои туфельки с открытым носком.
— Эх, это ж были мои любименькие... — с тоской в голосе говорила она, будто прощалась.
— Ой, у тебя каждая пара любимая! — зло рыкнула Вика.
Да-а. Нервы у всех ни к черту.
— Ну, попрощалась? — Вова грубо схватил меня под локоть и развернул к себе.
Так хотелось сказать пару ласковых, но смолчала и вместо этого одарила его милой улыбкой.
— Конечно-конечно. Пойдем! — затараторила, уходя вслед за бритым.
Пока он тянул меня куда-то в сторону, обернулась и подметила, что лысый тащил Валю, а третий что-то рассказывал Вике с Ниськой. Ох, хоть бы все получилось. Или хотя бы нужно добраться до базы и рассказать обо всем мужчинам. Пусть вызволяют.
Шли мы в тишине и относительно долго. Насколько я могла понять, мы все еще находились на базе. Главное вспомнить, где выход и быстренько улизнуть. Как у Вали, увы, каблуков у меня нет.
— А, все, не хочу никуда идти, тут будем! — остановился Вова, и я машинально врезалась ему в спину.
И где мы? Оглядываясь, прищурилась. Темень стояла такая, что хоть глаз выколи. Ну вот! Пришел тебе писец, Марина! Гопник, не теряя времени, больно захватив рукой грудь, впился в губы. Фу-у. Тошнота мигом подкатила к горлу. Не позволяя противному языку протиснуться ко мне в рот, я сомкнула губы и лихорадочно думала.
— Ты чё, ломаться вздумала? — чуть отстранившись, возмутился он. — Ломайся-ломайся, тут твоих защитничков нет! — довольно пробасил.
Больно цапнув меня за губу, все-таки добился своего, урод. От боли взвыла, этим он и воспользовался, протискивая язык мне в рот. Больше терпеть такое поведение не было ни сил, ни желания.
Ничего умнее, кроме как вскинуть ногу и двинуть меж ног я не нашла. Но на всякий случай вложила в удар всю свою силу, на которую только была способна.
Вова сразу отпрянул и, бранясь во весь голос, согнулся. Его-то я как раз видела почти идеально перед собой.