— Почему? — удивлённо выдохнула девушка, ведь ей казалось, что у Сильнейшего не было проблем с женским вниманием. — Ты же красив и богат, у тебя положение, ты Сильнейший.
— Вот именно, Сильнейший, Сима. Слишком сильный. И вынести меня смогла лишь одна закомплексованная землянка, считающая себя никчёмной, нелепой, глупой.
— Эй! — обиженно прикрикнула Фима на Дантэна, а тот лишь усмехнулся и встал, нависая над девушкой и заслоняя её от капель воды.
— А разве не прав? — наигранно удивился Ход. — Слушаешь других, не веришь самой себе, не видишь очевидных истин. Ты невероятно противоречивая натура, Сима. И мне нравится, как ты учишься, постепенно и на своих собственных ошибках.
— Не пойму никак, это был комплимент или ты отругал меня? — ворчливо буркнула Фима, не зная, обижаться или нет на атландийца. Улыбается открыто и по-доброму, при этом опять читает нравоучения. — И, Ход, мы ведь не предохранялись.
— Тебе же не нравятся эти серебристые квадратики, ты приходишь в неистовство только покажи тебе их, — усмехнулся Дантэн. Он поймал мокрый локон Симы и стал накручивать его на палец, сокращая дистанцию между их лицами.
Девушка смутилась. Её пальчики коснулись его груди, а взгляд несмело стал подниматься, пока серые глаза не посмотрели прямо и решительно в лицо атландийца. Ход никак не мог определить, какая Сима ему нравится больше: злая, сердитая, застенчивая или во власти страсти. Она была многолика, но невероятно восхитительна в своих проявлениях.
— Дантэн, я серьёзно. Дети же могут получиться.
— Могут, а могут и не получиться, тут уж не от нас зависит, а от Вселенной, как ей заблагорассудится, так и будет.
— То есть ты не против детей? — жутко смущаясь, робко уточнила у него девушка.
— Разве я могу быть против своих собственных детей, Сима? Что за глупые вопросы?
— Ну вдруг, — буркнула девушка, понимая, какую глупость спросила у Хода.
Он же сам говорил, что любовь меряется количеством детей. Правда, потом сам же и подтвердил, что теория не совсем верная, но мысль его была предельна ясна. Против детей Дантэн не был, это радовало. Дарило чувство уверенности и теплоты.
— Только, Сима, ребёнок с первого раза может не получиться. Всё же мы разной расы, так что рано радоваться, — подмигнул ей атландиец и приступил к мытью волос как своих, так и Фиминых. А девушка, глупо улыбаясь, не могла не ликовать. Если мужчина говорил о совместных детях — это что-то да значило. Опять же она для него была единственная, как и он для неё.
— Ход, а так и должно быть? — указала девушка на биополе, которое плотно окутывало их вместе с атландийцем.