- Приму, - сказала я после секундного раздумья. – Сейчас я ничего так не хочу, как уехать. Подальше отсюда. Согласна и в другую страну. И мне бы хотелось забыть это всё, как страшный сон.
- Разумное решение, - согласился колдун. – Но документы будут готовы только через неделю, а королева ждет нас послезавтра в Девине. Могу я попросить вас ещё кое о чем?
- Попробуйте, - голос мой дрогнул, потому что я понятия не имела, о чем он попросит. Вдруг пожелает поцелуя или…
- Не будем вызывать лишних подозрений, - сказал колдун, - и притворимся счастливой семейной парой. Усыпим бдительность, говоря прямо.
Я молчала, и он повторил:
- Ведь я не прошу о многом.
- Хорошо, я постараюсь, - произнесла я, испытывая одновременно и разочарование и тревогу.
- Вот и договорились. А теперь идите к себе и не бойтесь вашего зеркала. Оно не волшебное, обыкновенное. Вы не увидите в нем королеву или… ещё кого-нибудь.
Мне показалось, он хотел сказать «или меня», но в последний момент передумал.
Я пожелала ему спокойной ночи и ушла в свою комнату, где металлические ангелочки охраняли решетку. Огромным облегчением было узнать, что я не являюсь сестрой графа или столетней колдуньей, сохранившей себе молодость, но узнать о своем незаконном происхождении- это было больно.
Кто такой незаконнорожденный? Человек без прав, которого позор преследует от рождения до самой смерти. Незаконнорожденный не имел права наследовать своим родителям. Это означало, что даже если у моих настоящих родителей – Джейн Эшборо и Бернара Бэлла было бы сто замков, я не могла претендовать даже на скромный флигель во дворе какого-нибудь из них. Лорд и леди Валентайн согласились выдавать меня за свою дочь, но если найдется человек, который захочет оспорить моё наследство – скорее всего, суд не примет мою сторону. У меня отберут дом в Саммюзиль-форде – единственное место, куда я могла войти, как хозяйка, да ещё могут обязать выплатить компенсацию законному наследнику.
После рассказа графа, я прекрасно понимала, почему моя мама так поступила. Но от этого на душе не становилось легче. Мне казалось, я бы отдала полжизни, только чтобы вернуть свои детские воспоминания. В моей памяти отец и мать были образчиком родительской любви, но как бы мне хотелось, чтобы я узнала их настоящих. Я верила, что они были прекрасными родителями – любящими, добрыми, заботливыми, но пусть бы они были совсем другими – я приняла бы их любых. Со всеми недостатками (а ведь они есть у каждого).
В тот вечер я часто просыпалась ночью, и всегда моя подушка была мокрой от слез. Но я не могла вспомнить, что видела во сне. Возможно, не видела ничего, поэтому и плакала.