– О чем ты?
– Не столь важно.
– Но как мы оказались под тем деревом? Мне сказали, что ты тоже пришла оттуда.
– Ты сам меня повел туда, не смотря на мои протесты и попытки вернуть тебя к машине.
– Я? – искренне удивился Брюс, – я не помню ничего такого.
– Ты был не в себе.
– В каком смысле?
– Ты странно вел себя, несколько… эмм… агрессивно и говорил бессвязные вещи.
Брюс поменялся в лице. Он посмотрел на Викторию в ужасе, широко отрытыми глазами. Его до того бледные и впалые щеки залил ярко-красный румянец.
– Я не сделал тебе больно? Или еще чего-то такого?
Вика медленно повела головой из стороны в сторону, не переставая при этом смотреть прямо в глаза мужчине. Ей не верилось, что он ничего не помнил с той ночи, но судя по его растерянному взгляду, он все же говорил правду.
– Боже, Виктория, прости меня! Я честно не знаю, что тогда со мной произошло и что я делал. Но если я каким-то образом обидел тебя или сделал что-то плохое, то прости, пожалуйста.
Девушка тяжело вздохнула.
– Брюс, я сама не знаю, что тогда произошло. Думаю, что сейчас это неважно. Главное, что мы оба целы. И мне очень жаль, что так вышло с твоим отцом.
– Брось, это было в какой-то степени предсказуемо, – ответил мужчина и попытался улыбнуться, но улыбка вышла несколько кривой и грустной, – как ты сейчас себя чувствуешь? – решил сменить тему мужчина.
– Нормально, если учесть все обстоятельства. Правда, я все еще не пришла в себя от новостей о ребенке, – сказала правду Виктория.
– Что ж, наверное, об этом стоит поговорить, когда ты выйдешь отсюда.
– Но, что ты сам думаешь?
– В смысле? О том, что ты ждешь ребенка?
– Да.
Впервые за весь разговор лицо Брюса расслабилось, а суровые морщинки на лбу и возле губ разгладились.
– Я бы хотел, чтобы у нас появился ребенок.
– Но мы так мало знаем друг друга!
– Это не важно. Для меня не важно. Я уже люблю этого ребенка.
– Не знаю, Брюс, нужно хорошенько подумать. Не уверена, что я готова к этому.
Мужчина вздохнул.
– Какое бы решение ты ни приняла, я поддержу тебя.
Их беседу прервала медсестра, зашедшая в палату.
– Думаю, что на сегодня хватит разговоров, – сообщила она Брюсу и Виктории, – завтра сможете продолжить.
– Я надеюсь, что завтра меня уже выпишут, – высказала свое предположение Виктория, но сестра лишь ответила ей улыбкой.
– Что ж, я пойду. Нужно еще подготовиться к поминкам. Береги себя, дорогая.
Брюс наклонился, чтобы поцеловать Викторию и легонько коснулся ее губ, словно боясь причинить ей боль или неудобство.
Даже после его ухода, Виктория все еще ощущала этот легкий, почти невесомый поцелуй на своих губах. Ей стало по-настоящему страшно от одной мысли, что все ее воспоминания могут оказаться бредом сумасшедшего человека. Она попыталась вспомнить, страдал ли кто из ее родственников психическими расстройствами, но не смогла припомнить никого с таким недугом. «Что ж, кто-то всегда становится первым», – предположила девушка и тут же подумала о том, что так и не позвонила родителям.