– В Черном лесу бывают, – быстро сказал слуга, – но дело не в лосях, а в дилижансе. Не знаю, ходит ли он еще, но это лучше, чем ничего.
– Спасибо тебе, добрый человек, – сердечно поблагодарила его я.
От этого невзрачное лицо слуги чуть просветлело, на губах появилось подобие улыбки.
Мы спешно покинули стеклянный купол. Теперь, пробегая по отсыпанным ракушкой дорожкам между кустами роз и глядя на бутоны, сад больше не казался мне умиротворяющим. Стало понятно, откуда эта тревога – человек, который делает из людей цветы не может не вызывать дрожи.
Я спросила:
– А долго вас этот Рембо держит?
Слуга семенил впереди, пригибаясь, как вопросительный знак. Он ответил не оборачиваясь:
– Уже и не сосчитать. Когда ты цветок, время воспринимается иначе.
– Да уж наверное.
Впереди показалась калитка, синяя, будто выкрашенная краской, но я помнила, это сам металл такого цвета. В прошлый раз возле нее стоял закованный в латы рыцарь с голыми ногами.
– А стражник? – спросила я обеспокоено. – Он же просто так не выпустит.
– Не переживайте, – отозвался слуга. – О нем мы позаботились.
Прозвучало это как-то зловеще, я на всякий случай спросила:
– Надеюсь вы не…
– Ничего противозаконного, госпожа, – поспешил успокоить меня слуга. – Просто немного рурмана ему в питье.
Оказавшись возле калитки, он быстро покрутил головой, на всякий случай проверяя обстановку, затем повернул ручку.
– Спешите, госпожа, – сказал он. – И пусть у вас все получится!
– Спасибо, – растерянно поблагодарила я и, улыбаясь на прощание, спиной вперед шагнула наружу.
На улице все те же дома с маленькими крылечками, ставни на окнах, прохожие идут по своим делам, вот мимо пробежала собака, из-за угла вывернула закутанная в кожанку дородная женщина с тазиком. Закутана она потому, что на всем этом великолепии сверкающим слоем лежит снег.
Некоторое время я оторопело таращилась на него, даже не чувствуя холода. Лишь когда стало колоть пальцы, а тело мелко задрожало, спешно натянула пальто и застегнула до горла.
– Как же это… – вырвалось у меня.
Осознание, что за время, пока я превращалась в розовый куст, прошла осень заставило содрогнуться. За это время с Кириллом могло произойти ужасное. В голову полезли мысли одна другой страшнее, и среди них громадиной возвысился плохо очерченный облик ледяной колдуньи, окруженной клубами метели.
– Боже мой… – пробормотала я. – Надеюсь, он жив…
В груди сжималось от одной только мысли, что я опоздала. Но именно это и толкало вперед.
Поправив сумку и завязав ботинки, я поспешила подальше от дома Лапидуса Рембо, кудесника, который делает из людей цветы.