— И мне предложили спасение. Я даже не думала. Сразу подписала контракт. А через месяц обзавелась своим первым комплектом аугментаций и смогла встать с кровати, — я подняла левую руку и задумчиво посмотрела на нее.
Василиса бросила недовольный взгляд на мой старый протез.
— Первые годы я была счастлива. Я готова была рада умереть за О… корпорацию. Потом пришло понимание, что мы лишь ресурс и нам просто промывают мозги. Очень топорно промывают. Первой половине учителей было плевать на нас, вторая была в ужасе от того, что они делают. Один даже покончил с собой после очередного выпуска. Жаль, классный был дядька…
Я помотала головой прогоняя воспоминания о приютских годах.
— Как ты выбралась? — тихо спросила Василиса.
— Везение и идиотизм — сочетание, которое откроет любые двери. Меня списали в утиль, а я умудрилась выжить. Меня снова списали в утиль, а я сбежала, — криво ухмыльнувшись, сказала я. — Теперь пытаюсь жить помаленьку и не привлекать внимание. Результаты сама видишь.
Снова повисло напряженное молчание. Василиса задумчиво изучала потолок, я — свои руки.
«Белое и серое плохо сочетаются», — отрешенно подумала я. Белый слишком яркий и маркий, а вот серый — сухой и практичный.
А если их смешать, то все равно выйдет серый.
Не выдержав, я заговорила первая:
— Давай сделаем вид, что этого дурацкого душевного стриптиза девушки в латексе не было. Я простая наемница с темным прошлым, ты богатая девочка. Все просто, все понятно. Не надо рыть очень глубоко, — я пыталась говорить невозмутимо, но мой тон вышел заискивающий.
— Я бы тоже хотела, чтобы этого разговора не было, — мрачно сказала Василиса. — Скажи, вас было там много?
— Очень, — нехотя ответила я. — Даже сейчас таких там слишком много. Новые партии завозят постоянно, убыль у «сломанных игрушек» огромная.
— У кого? — не поняла меня девочка.
— Нас так звали за глаза. А мы с этим согласились, — пояснила я.
У девочки дернулось левое веко, но она ничего не сказала по этому поводу.
— Просто прозвище. И все, — пробормотала я. — Не понимаю почему все так нервно на него реагируют.
— И никто ничего не пытался сделать? — с жалостью смотря на меня, спросила Василиса.
— Как же пытались. Многие. Несколько лет назад был жуткий скандал, но все мигом стихло.
— Почему? — мрачно спросила Лиса. Судя по ее выражению ее лица, она уже догадалась какой будет ответ.
— Потому что продажные журналисты и блогеры ради рейтингов попытались смешать с грязью благотворительную программу, которая за долгие годы дала новую жизнь сотням детей, — я зло улыбнулась и всплеснула руками. — Чуть не испортили в глазах покупателей репутацию уважаемой компании, которая столько средств тратит на благотворительность. Вот же твари!