— Ты все контролировал, — встретившись с отцом взглядом, с вызовом сказала Лиса.
— Естественно, я все контролировал, а у палаты дежурили мои люди. Неужели ты думала, что я оставлю тебя наедине с вооруженным до зубов киборгом?
— Она спасла мне жизнь.
Михаил покачал головой:
— Это не гарантирует твою безопасность.
— А еще вы накачали ее какой-то дрянью!
Генеральный директор поморщился.
— Никакой, как ты выразилась, «дряни». Только безопасные для здоровья человека препараты, которые оказывают определённое влияние на мозг. Это должно было создать необходимую обстановку для беседы со службой безопасности.
— Это теперь так называется? — не без иронии спросила Василиса, сложив руки на груди.
— Это всегда так называлось, — в тон ей ответил генеральный директор.
— Как мило, — буркнула девушка.
— Как есть, — недовольно сказал Михаил. — Понравилось допрашивать людей?
— Нет. Узнала больше, чем хотела. Гораздо больше.
— Неужели на тебя произвел такое впечатление проект «Олимпа»? — спокойно спросил отец, испытующе смотря на дочь.
Удар попал в точку.
Девушке опустила взгляд. Ей потребовалось некоторое время, чтобы сформулировать ответ:
— Я слышала о подобном. На экране планшета это выглядит не так страшно. Протезы в обмен на пожизненный контракт. Но когда ты сталкиваешь с результатом работы этой системы…
— Реальность всегда отличается от сухих строк, — вздохнул Михаил Сорсия. — Но согласен, программа «Девширме» — это слишком.
— Ты знал о ней?
— «Олимп» не был новатором. Первыми эту программу внедрили в ряде кантонов еще до гражданской. Выращенные ими головорезы убили много наших ребят во время войны, — сухо сказала генеральный директор. — Руководство «Олимпа» решило, что им нужно что-то подобное. Но не такое дорогое и опасное. Как сказала твоя… спасительница, им нужны были боевые рабы, а не преданные воины.
— Но это же… ужасно, чудовищно! — Василиса вскочила со своего места. — Нельзя так с детьми! Нельзя превращать их в…
Михаил вздохнул, покачал головой и печально посмотрел на дочь:
— Пусть лучше они умирают на улицах? Или угасают в палатах пока их страховка не истечет?
— Нет! Но есть же приюты, благотворительные программы… — сжав кулаки, сказала девушка.
— На всех мест не хватит, дочка, — с непонятной интонацией сказал генеральный директор. — Последняя социальная программа Конфедерации в муках умерла лет двадцать назад. Она долго сопротивлялась, но ее похоронили с песнями и плясками. Если уж государство не хочет этим заниматься, то какие претензии к корпорациям? Их дело прибыль, а не люди.
— Но мы же этим занимаемся! У нас есть приюты, больницы! Мы заботимся о людях…