Голландец и впрямь особых проблем мне не доставил. Азарта хоть отбавляй, а вот с техникой беда. Ради интереса я два раунда поиграл с ним в кошки-мышки, а когда Саныч прикрикнул, чтобы я дурака не валял, а заканчивал уже с этим балаганом, я поймал подуставшего соперника на контратакующем выпаде излюбленным ударом в область печени. Из его раскрытого рта, пытавшегося втянуть воздух, свесилась капа, и я что есть дури заехал правым хуком в челюсть. Раздался хруст, от которого у меня по коже побежали мурашки, а секунду рефери уже оттаскивал меня от поверженного и воющего от боли противника.
— Ты зачем же ему челюсть, бедняге, сломал? — влёгкую корил меня Саныч, расшнуровывая перчатки. Мог бы и не добивать, он и так уже готов был.
— В запале… А на фига он рот раскрыл?
Я оправдывался, одновременно понимая, что и в самом деле мог бы при желании не доводить дело до подобного исхода. Теперь несчастному Яну Эдегору с месячишко предстоит питаться через трубочку. В конце концов, он знал, на что идёт, когда начал заниматься боксом, но все мы, конечно, верим, что уж с нами-то ничего настолько плохого не случится. Но иногда всё же случается.
Этот хруст у меня ещё долго стоял в ушах. Я посмотрел два оставшихся боя с участим наших ребят, после чего стало ясно, что первый день мы преодолели без потерь. Но и соперники, если уж говорить откровенно, были проходными. Разве что Саня Ягубкин в одном из моментов первого раунда зазевался и попал в лёгкий нокдаун, но после этого так завёлся, что ещё до гонга на перерыв закончил дело в свою пользу.
Шесть боёв — шесть побед. Завтра ещё наших пятеро выйдут в ринг. Руководство сборной вечером пребывало в хорошем настроении, позволив нам заниматься своими делами. Кто-то валялся у себя в номере на кровати, пялясь в телевизор, хотя греческий язык никто не знал, и только по картинке мог судить о происходящем на экране. Кто-то в комнате отдыха рубился в настольный футбол. Но к нему выстроилась очередь из желающих, в которую помимо наших затесались ещё и немцы со шведами. Я посмотрел на всё это и вернулся в свой номер. За неимением гитары, на которой в целях релаксации с удовольствием бы пробренчал, займусь полезным делом — продолжу работу над черновиком романа «Ладожский викинг», благо что из дома захватил пару общих и запас шариковых ручек.
Вернувшийся в номер после настольно-футбольных баталий Вася кивнул:
— Чё, новую книжку сочиняешь?
— Типа того.
— А про что?
— Про викингов.
— Ого! Это которые Америку раньше Колумба открыли?
— Ага, про них. Только в центре сюжета будет словенский паренёк, я его Задором назвал. В начале романа его селение разоряют датчане, тогда их просто звали данами, и среди них тоже викинги, кстати, были, не только среди норвежцев, которых опять же звали тогда норегами. В общем, отца и мать паренька убили, а его с младшей сестрой взяли в плен, хотели сделать рабами. В пути Задор прыгает с корабля в воду и прячется в лесу. Дальше рассказывать не стану, а то тебе потом читать будет неинтересно.