— Мы боимся одного и того же? — шепотом спросила Майя.
— Похоже на то.
В его холодных объятиях она почувствовала себя, как дома. Словно в руках Водяного было такое место, в котором можно спрятаться, и где тебя никто никогда не найдет.
Их прервало странное шипение. Майя заметила желтые светящиеся глаза внизу и присела на корточки.
— Осторожно, — предупредил Водяной.
Она подобрала маленького обитателя Затуманья и показала руки другу. На ее ладонях гордо сидел василиск. Его ящероподобные лапки вцепились в бледную кожу Майи.
— Этот малыш может нам помочь, — сказала она.
— Чем это? Выглядит подозрительно, — фыркнул Водяной. — Ты уверена, что он не опасен?
— Он ест кости. Его не интересует живая плоть, — ответила Майя.
Василиск перебрался по ее руке на ее плечи и разлегся там, подобно кошке.
— Пойдем. Чем быстрее мы найдем душу Домового, тем лучше, — Майя махнула рукой и перепрыгнула на парящий островок.
* * *
Я чувствую, как щеки пульсируют от жара. Взгляд Кощея говорит мне, что он все понял, и что я не смогу утаить потерю.
— Прости, — бормочу я, опуская глаза. Стыдно. Так стыдно, что сердце болит. — Мне нет оправдания.
— Ерунда. Иглу сломать можешь только ты, а если кто-то другой найдет ее, то ничего не сможет сделать, — отвечает Кощей.
Он гладит меня по голове и мне становится легче.
— Забудь об этом. Твоей вины здесь нет.
— Ты слишком добр ко мне. Я не знаю ни одного человека, кроме мамы, кто сделал бы для меня столько же, сколько делаешь ты.
Кощей улыбается: слабо подергивает губами, будто на большее у него не хватает сил.
— Подожди здесь.
Он уходит, оставив меня в саду наедине с мальвами. Я смотрю ему в спину и думаю, что случится, если это — наш последний разговор? Если все, что я смогла сказать ему напоследок, это несчастное «прости»?
«Если ты помрешь от своей болезни, то станешь всего лишь пятисотым трупом в земле. Невелика потеря!» — голос Наташки больше не задевает меня. Он сходится с моим мрачным настроением.
«Какая же я дура… сказки, Кощей, Залесье… я здесь чужая. И давно должна была это понять».
«Нужно было бежать, когда у тебя был шанс! Но нет, ты решила спасти своего Кощеюшку… он-то бессмертный. Одно твое правильное слово, и леди-колодец исполнила бы твое желание, как надо. Не было бы у тебя никакой вурдаланки, и жила бы сейчас счастливо и сидела бы дома».
«Ты, как и всегда, права. Но жалеть о сделанном выборе, значит, струсить. А я не трусиха», — думаю я, кутаясь в кафтан Кощея.
«Точно? Даже умереть готова, чтобы за свои слова ответить?» — ехидство Наташки злит меня, но Кощей отвлекает мое внимание.