«Остановись! Лукоморье не для жертв!» – Кикимора заставила корни дуба вцепиться в ноги Чернобога, но он оборвал корни, лишь раз махнув рукой.
– Что это за жалкие потуги, Кикимора? Так ты защищаешь Залесье? – засмеялся он, глядя в дупло. Он смотрел на нее, и Кикиморе становилось от этого дурно. – Коли хочешь прогнать меня со своих земель, придумай что-нибудь получше! А пока – я хозяин этого места, хозяин Залесья, Затуманья и всего, о чем ты только могла слышать.
«Кто ты?» – спросила она.
– Чернобог. Творец сего мира. Я совершу обряд во что бы то ни стало, и оставлю тебя в живых, если не будешь меня злить.
Кикимора готовилась атаковать его всеми силами Лукоморья, но не стала. Она подумала о Домовом и отступила.
– Так-то лучше, – Чернобог обернулся.
Пока он был занят приготовлениями, Вила сбежала в лес. Она цеплялась за жизнь, но он выследил ее. Как только искра коснулась ее головы, Вила вновь оказалась возле Чернобога.
– Зря ты так. Я уже думал, что ты умная и все поняла, – он грубо поднял ее, положил на алтарь. Взмахнул руками. Тут же толстые корни Великого дуба опутали ее тело, руки и ноги. Тонкий корень приковал ее шею, чтобы Вила не могла пошевелить головой.
– Слава, очнись! Умоляю тебя, – позвала она. Ее голос дрожал, глаза увлажнились. Слеза соскочила с виска на алтарь и неподвижно затаилась на нем.
Чернобог наклонился к ней, поправил растрепанные волосы, и сказал:
– Зови его, сколько хочешь. Вот только не поможет он тебе. Он уже мертв.
4
Белбог шла в Лукоморье, а я пыталась придумать, как прогнать ее из своего тела.
– Не думай, тебе это не полезно, – сказала она, – к тому же меня не прогнать простому смертному. Я – сгусток магии, а магию из крови убрать у тебя никак не получится.
«Тогда что делать мне? Я хочу вернуть тело себе, а вы его у меня отобрали?» – спросила я.
– О, не волнуйся. Я всего лишь одолжила его. К ритуалу я тебе его верну. Знай только, что тело будет ощущаться чужим, ты станешь другой сущностью, и никакие заботы, что волнуют тебя сейчас, после тебя волновать не будут.
Белбог подошла к арке, уже свободной от пут растений, и зашла в Лукоморье. Удивительное буйство красок в сравнении с остальным Залесьем поразило меня.
Белбог заметила человека, стоящего под мощным дубом.
«Это Слава!» – воскликнула я в уме.
– Нет, дорогая, это некто другой, – Белбог двинулась к нему.
Слава ощетинился, и стал похож на лютого волка.
– Ты покинула Залесье, теперь вернулась. Зачем? – сказал он.
– Мне не стоило жалеть тебя, – ответила Белбог, подошла к алтарю, кинула взгляд на Вилу. – Думаешь, сможешь принести жертву в честь самого себя и обретешь силы? Глупец.