Я знаю эту местность. Я знаю каждую трещинку в тротуаре, травинку, проросшую сквозь старый асфальт, и деревья, выросшие в дренажных канавах. Я — один из охотников на мусор, который подкрадывается сюда, потому что на нас с Сашей и Эми трудно наскрести достаточно, чтобы прокормиться. Приходится охотиться на мусор. Без этого никак не обойтись. Не только ради старых консервированных продуктов, срок годности которых истек несколько лет назад, но и ради диких растений, которые выглядят съедобными, и фруктов, которые в траншеях и ямах еще не съедены птицами.
Ради всего того дерьма, что продается на черном рынке.
Может то, что они ведут меня сквозь Территорию свалки — своего рода проверка? Наверное, они намерены увидеть, насколько хорошо я знаю эту местность, а потом вернуться обратно в город в безопасное место. Если это проверка, не в моих интересах его провалить. Я прикидываюсь, стараясь выглядеть слегка заинтересованной видом, и внимательно слежу за стражами, когда мы пробираемся по улицам Старого Далласа, покрытыми мусором и опавшими листьями. Животные прямо кишат на некогда густонаселенных улицах. Здесь бродят стада коров, маленькие дикие коты шмыгают внутрь старых зданий и наружу, и из развалин слышится непрерывное пение птиц. Все эти животные добрый знак — это означает, что поблизости нет ни одного дракона. Когда пролетают драконы, животных очень мало, птиц нет, а небо совершенно и абсолютно бесшумное. Сегодня очень оживленно и шумно, небо чистое, и ярко светит солнце. Фактически я могла бы наслаждаться таким днем, как сегодня.
Если бы только не то, что… все молчат. Никто не оглядывается на дичь дважды и даже не проявляет интерес к хламу, мимо которого мы проходим. Охотник на мусор перепроверил бы все и охотился бы даже на самую маленькую белку. Эти солдаты не проявляют интерес хоть к чему-то из этого, а это означает, что я по уши в дерьме.
— Итак, — спрашиваю я небрежно. — Куда мы направляемся?
Никто не отвечает. Ну, я не удивлена этому. Что бы ни происходило, совершенно очевидно, что меня намерены оставить в неведении.
— Ой, серьезно? Сюда? — с сарказмом говорю я, делая вид, будто получила ответ. — А что, это ведь мое самое любимое местечко. Вы, ребята, такие внимательные.
Капитан стражи оглядывается на меня, а на лице у него задумчивое выражение. Он выглядит так, словно его раздирает внутренний конфликт, несмотря на то, что он — тот, который сам, добровольно принял решение относительно меня.
— Скоро все станет понятным, заключенная.
— Ну надо же, — бормочу я себе под нос. Я озираюсь на окружающие меня полуразвалившиеся здания, задаваясь вопросом, зачем мы направляемся все глубже самого сердца старого центра города. Если верить слухам, то драконы обычно усаживаются на самые высокие здания. А где самые высокие здания? Да ведь в старом центре города.