– Остынь немного, – и он нажал кнопку закрытия двери.
Полупрозрачная овальная дверь снова выползла из перегородки, отсекающей помещение перед туалетом от салона. У неё была отличная звукоизоляция. Сквозь тонированное стекло было видно, как Станислав бесится, пиная воздух, и что-то говорит сам себе. Но ничего не было слышно.
Глядя на его телодвижения, Амалия спросила Сурганова:
– Вот вы говорите, что газ по низу стелется, а парни здесь возились на полу – и никто из них не потерял сознание.
Сурганов пожал плечами:
– Может газ уже улетучился.
Марий, всё это время приводящий в нормальное состояние Марго, заметил:
– Скорее всего. Если нас газом траванули, то он того – тю-тю, – и пояснил. – Одним из достоинств этого самолёта является уникальная система вентиляции.
Саша:
– Умник всё знает…
– Ты же ролик презентационный не смотрел? А я, когда мы из Москвы вылетели, посмотрел его. В ролике сказано, что самолёт обладает уникальной системой наддува и вентиляции, обеспечивающей трёхкратную замену воздуха в течение каждого часа полёта. А мы уже час летим.
Владимир кивнул головой:
– Может быть, может быть.
При этом он внимательно смотрел на пол.
– Что вы там увидели? – поинтересовалась Амалия.
– Странно. Обычно самолёты летают не так.
– В каком смысле?
– Даже при прямолинейном полёте нос самолёта всегда немного задран.
– И о чём это говорит?
– Где-то здесь были шары для крикета.
– Для гольфа.
– Да, для гольфа. Вечно путаю.
– Там, на кресле возле иллюминатора, – пробормотала Марго.
Телохранитель взял мяч и бросил его с небольшой высоты на пол. Мяч немного прокатился и встал. Он повторил эксперимент и мяч опять прокатился в сторону кабины лётчиков и остановился.
– Ковер его останавливает, но наклон самолёта явно не в ту сторону, как должно быть, – сделал вывод Сурганов и ещё раз бросил мяч.
Он опять прокатился по проходу от хвоста к носу.
– И что? – пробормотала ничего не понявшая Амалия.
– Что-что? Мы падаем! – громко воскликнул Александр.
Все, кто мог, соскочили и бросились к иллюминаторам. Но за окном была белая непроницаемая вата. И ничего другого.
– Облака долбанные!
– Ничего не видно.
С Грэгом повторилась истерика. Он стал бегать по салону, орать и крушить всё, что попадалось под руки.
Агнесса опустила голову между колен, обхватив её руками и непрерывно причитала:
– Не хочу, не хочу, не хочу…
Немного протрезвевший Винсент пробормотал:
– Мы все сдохнем. Нам осталось совсем немного.
Марго заплакала, у неё начался кашель и пошла пена изо рта.
Марий бросился к ней помогать.
Мала то садилась, то вставала с дивана: