– Соскучился? – потрепала густую шерсть иждивенца.
Луфи радостно гавкнул, я погладила его, а сама скосила глаза на чужой забор. Бандит стоял спиной ко мне, рядом с печью, и мешал прогоревшие угли. Интересно, что он там жег?
Интуиция мгновенно подняла голову.
– Добрый вечер! – дождавшись, пока «Крузак» Игоря исчезнет за поворотом, громко поздоровалась с соседом.
Тот обернулся и смерил меня тяжелым взглядом.
– Погодка сегодня хорошая, да? – не обращая внимания на явную неприветливость бандита, широко улыбнулась я.
А что? Мне не жалко, могу поделиться хорошим настроением с кем угодно, даже с соседом. Тем более что оно ему точно не помешает. Может, хоть улыбаться научится.
Луфи опустился на четыре лапы и принялся нарезать круги, бегая по участку и оглашая его громким лаем, а я подошла ближе к забору и в ожидании ответа уставилась на соседа.
– Надолго приехала? – не поддавшись на мою попытку завязать светскую беседу, спросил тот.
Небритое лицо выглядело напряженным. Густые брови сошлись на переносице, темные глаза смотрели из-под них с хищным прищуром, губы были плотно сжаты. Красивые губы, кстати, с твердой складкой, тоже родом из старых вестернов.
– Планировала на две недели, но, скорее всего, задержусь дольше.
Луфи остановился рядом и согласно гавкнул. Физиономия соседа скривилась.
– Я книгу пишу. Пока не добью последнюю главу, не уеду – зачем-то пояснила я.
– Писательница, значит? – усмехнулся бандит. Он демонстративно оглядел меня с ног до головы и выдал короткий вердикт: – Не похожа.
– Чего это?
– Как-то я иначе писателей представлял.
– Старыми, седыми, и с сигаретой в длинном мундштуке?
– Примерно.
Я понимающе хмыкнула. Большинство моих знакомых придерживались таких же взглядов.
– Это штамп, – заверила соседа. – Да и не писатели сейчас, а просто авторы. Я вот, например, автор детективов.
– Понятно.
В глазах бандита мелькнула досада. Видимо, дошло, что ситуация осложнилась наличием наблюдательного свидетеля.
– И что нужно, чтобы ты побыстрее дописала свою книжку? – после секундной паузы спросил сосед.
Серьезно так спросил. Вдумчиво.
– Вдохновение, – ответила чистую правду.
А что? Так и есть.
Первые мои книги вышли одна за другой, и дались мне легко, на одном полете мысли. А вот потом наступил затык. Я как раз познакомилась с Кириллом, и вдохновение, или как называют его в авторско-читательской среде, Муз, напрочь исчезло, как будто его никогда и не было. И следующие несколько историй писались тяжело – с бесконечными отступлениями и переделками, с долгими сомнениями и спорами с редактором. В одном из таких споров Сергей Николаевич и изрек бесценную фразу о том, что мне срочно надо сменить мужика. «Этот твой тюлень на тебя плохо влияет, – в сердцах высказался он. – Пока ты с ним не связалась, у тебя истории огонь были. А сейчас – уснуть можно. Где страсть, Даша? Где юмор? Что ты мне прислала? Ты сама понимаешь, что это никуда не годится?»