— Черт! — тихонько выругалась я, когда ее не оказалось ни среди людей в гостиной, ни в кухне.
Снова вышла на улицу. За закрытыми воротами уже стояла машина Джона.
Пошла к костру. Там тоже были люди. Катрин…
Интуиция мне подсказывала, что конкретно эту идейную сумасшедшую стоит обходить стороной. Такая не испугается ни пули, ни смерти. Размахивать перед ней пистолетом худшая из идей.
Решила сойти с дорожки и пойти к месту уже погасшего костра через кусты и деревья.
Только сделала шаг в сторону, как со спины заслышала шумный рывок. Кто-то предпринял попытку наброситься на меня со спины, но мне хватило проворности увернуться. Выпрямилась, наставив на неприятеля пистолет. Совсем не удивилась, когда этим кем-то оказался Дилан.
— Что ты делаешь? — на лице мужчины скользнула самая лживая улыбка, которую мне когда-либо приходилось видеть в жизни.
Он осознал свою неудачу, и теперь, выставив ладони, пытался выгладить дружелюбным.
Когда я ничего не ответила, он снова спросил:
— Откуда он у тебя? — подразумевал пистолет.
Вместо ответа я велела ему:
— Два шага назад и сядь вон там, — взглядом показываю на камень поодаль.
— Умеешь пользоваться им? — очень медленно и даже нехотя отступил на шаг.
— Приходилось.
Дилан не спешил опускаться на камень. Смотрел на меня с притворно-дружелюбной улыбкой, в которую можно было бы даже поверить, если не знать что он за человек.
Мошенник.
Манипулятор…
— Ты совершаешь ошибку, — с нотками заботы и теплоты в голосе проговорил он. С бесстрашным любопытством смотрю на него в ответ, натянув улыбку на губы. — Но еще не поздно все исправить.
— Вот как…
— Пойми же, тебе не нужен тот мир с его правилами и ограничениями. Ты одна из нас! Ты такая же как мы, только еще не поняла этого… Тот мир не любит нас. Но мы есть друг у друга, и только это важно. Будь с нами. В этой реальности! — подразумевает коммуну. — Без правил. Без запретов. Ты вольна делать что хочешь. Ты ничего тому миру не должна. Оставайся в этом.
Я долго молчала, силясь понять: неужели подобными речами ему удавалось морочить девушкам и женщинам головы? Или им так отчаянно хотелось слышать о свободе, воле и друзьях, что поддавались и на такую слабую манипуляцию? Впрочем, эффектная внешность мужчины сыграла не последнюю роль… Как бы там ни было, у меня уже был свой самый привлекательный мужчина и у меня были свобода, воля и друзья. Так что речь Дилана не произвела ровным счетом никакого эффекта.
Но поверив в обратное, тот подступил, вытянув руку к пистолету в моих руках.
— Тебе это не нужно…
Вопреки его ожиданиям, я проговорила с прохладой в голосе: