Ребра горят, будто по ним били палкой.
Когда я перестала кашлять и хрипеть, старшая медсестра опустилась рядом со мной на корточки.
— Вы будете послушной, миссис Стоун? — ласково спрашивает она.
В шоке от происходящего медленно обращаю на женщину свой взгляд. Медсестра улыбается, а бровь ее многозначительно поднимается вверх.
Мое бедное тело сжалось от страха — я невероятно боюсь эту женщину. Боюсь ее сильнее, чем кого-либо в своей жизни.
— Да, — сказала я. Мои губы дрожат.
— Да, мисс Миллер, — властно поправила она.
В мышцах невероятное напряжение. Сознание напугано.
— Да, мисс Миллер, — покорно говорю я.
— Завтра перед завтраком жду тебя в процедурном кабинете.
— Да… мисс Миллер.
Удовлетворенно кивнув, женщина дает знак санитару поднять меня. Я едва держусь на ногах. Меня приволокли обратно в палату и усадили на кровать.
Обнимаю себя руками, остро нуждаясь в защите. Будь Джон рядом, он бы не позволил со мной такому случиться. Я знаю это.
Но от этого легче не становится. Это уже случилось со мной, и в моем сознании что-то поломалось. Теперь я знаю, завтра, едва заслышав слово «завтрак», я влечу в процедурный кабинет, отдав честь по стойке смирно, если потребуется.
Голова кругом, но не от мыслей. Рукой осторожно касаюсь рассеченного лба, на пальцах остался алый след. Зеркала в палате нет, в уборной помню, тоже нет. Неужели увидеть собственное отражение для меня теперь — непозволительная роскошь?
Когда захотела выйти из палаты, вдруг поймала себя на мысли, что боюсь это сделать. Теперь понимаю, почему большинство пациентов замкнуты в себе и передвигаются по коридорам с опущенным взглядом. Но вот одна из нас чувствует себя вполне комфортно. Почему?
Женщину в синем пеньюаре я нашла в комнате отдыха. Та растянулась на диване, безнаказанно выдыхая в окно облако сигаретного дыма. Взгляд сапфировых глаз спокойный и безразличный. Ей будто до лампочки, где она находится и все, что происходит вокруг.
Подхожу к ней ближе. Когда женщина убедилась, что я направляюсь именно к ней, лениво обращает ко мне взор, и я молча сажусь рядом.
— Тебе позволяют курить здесь? — почти шепотом спрашиваю я.
Взгляд женщины мельком пробежался по моему лицу, но надолго задержался на ране чуть выше виска.
— Когда спишь с лечащим врачом, тебе многое позволено.
Удивленно приподняв бровь, уставилась на нее.
— Осуждаешь меня? — тем же тоном спрашивает она.
— А я могу?
Губы женщины изогнулись в ленивой улыбке, изящно выгибает шею и взглядом указывает на группу женщин в дальнем углу. Среди них были те, что наградили меня недобрым взглядом в столовой. Они смотрят на нас и перешептываются.