Насобирав валежника, Громыш с Норбертом разложили прутья поверх сухой травы. Устроившись возле будущего костра, Громыш принялся высекать искру, ударяя друг о друга небольшие куски кремня, удачно оказавшиеся в его рюкзаке. Только сейчас я понимал насколько эти люди были подготовлены к жизни вне города и как уютно они чувствовали себя, оказавшись вдали от цивилизации. Я бы ни за что не смог так ловко добывать огонь и готовить еду. Да, в принципе, мало кто из моих знакомых смог бы похвастаться тем же.
Пока я завороженно смотрел на пляшущие языки костра, погруженный в собственные мысли, один за другим разгорались новые костры — наши спутники тоже хотели погреться и приготовить себе обед из запасов, обнаруженных в доме на берегу. На горячих углях жарилась рыба, позаимствованная в покинутой хижине у горы, а на небольшой видавшей и лучшие времена походной скатерти, так удачно очутившейся в рюкзаке Ленса, разложили все съестные припасы.
Тепло костра и сытая еда делают чудеса. Прошло немного времени, но на уставших и измученных лицах людей, совсем недавно еще занимавшихся изнурительно работой глубоко под землей, появились улыбки. Ленс, до этого сохранявший невозмутимый вид, тоже оживился. Схватив трофейную лютню, он устроился среди корней старого дерева, раскинувшего ветви посреди нашего самопроизвольного лагеря, и принялся перебирать струны. По всей видимости, это был известный в этих краях мотив, потому как спутники оживились и принялись требовать песню.
Давным-давно у старых врат,
Что охраняют город.
Камур собрал отряд солдат.
Голоса шахтеров присоединились к песне, и она зазвучала поистине величественно. Наконец, песня завершилась, и музыканты вернулись на свои места. От меня не укрылось, что на глазах Громыша появились слезы. Здоровяк смахнул их рукой и вытерся рукавом, пытаясь сделать вид, что ничего не произошло. Ленс снял с веточки подрумянившийся над углями хлебец и принялся его разжевывать.
— А кто такой Камур? — поинтересовался я у него.
Ленс уставился на меня непонимающим взглядом, а затем его словно осенило. Проглотив кусок хлебца, он принялся объяснять:
— Совсем забыл, что ты не из этих мест, Рыжик. Как тебе сказать. Камур — это герой от народа. Пару лет назад он возглавил восстание, и люди, уставшие от произвола местечковых баронов, поднялись на борьбу и пошли за ним.
— Интересно! — воскликнул я и приготовился услышать интересную историю.
— А ничего интересного, — Ленс скривился и снова откусил часть от хлебца и продолжил. — Фидиф ли, двуфие бавоны только сдали этофо момента.