— Какая честь, — он взял бутылку и сделал несколько глотков прямо из горлышка. Создавалось такое ощущение, что отец пил не алкоголь, а воду, настолько просто и легко давались ему эти проклятые глотки.
— Мы помочь тебе хотим, — я продолжала говорить спокойно, но голос начинал дрожать.
— Чем? — он пьяно хохотнул и, пошатываясь, встал с дивана. — Хочешь своему папочке подкинуть деньжат? М? — отец начал наступать в нашу сторону, поэтому Габриель тут же завел меня к себе за спину.
— Короче, Андрей, так больше продолжаться не может. Тебе уже пора лечиться и собственно этим мы и хотим заняться.
— Лечиться? Я что, по-вашему, больной? — папа прищурился и презрительно посмотрел на нас.
— Нет, черт тебя дери, здоров как бык, — вспылил Габи.
— Ты мне тут не выступай! — прикрикнул отец. — Нормально всё со мной, а вы лучше катитесь на все четыре стороны. Лекари мне здесь нашлись! Да что вы в моей жизни понимаете?! А с тобой, — он ткнул в Габриеля пальцем, — мы вообще давно в расчете. Вон у тебя девка теперь есть, так что ею и занимайся. Хотя, дам тебе совет на дорожку, держи ее у своей ноги, а то, как мамаша может пойти по рукам, это у них в крови.
Я видела, как меняется лицо Габи, и это было жутко. Глаза потемнели от злости, губы превратились в тонкую белую полоску, желваки задвигались. Он схватил отца за шиворот и, кажется, уже был готов ударить, но в последний момент лишь сильно тряхнул и бросил на диван.
— Мешок дерьма, — процедил сквозь зубы Габриель и, взяв мен за руку повел прочь.
Домой мы ехали в полном молчании, я всем своим нутром ощущала, что Габриель зол, дико зол. Его сердитый взгляд был устремлен на дорогу, а пальцы уж слишком сильно сжимали руль, настолько сильно, что костяшки побелели. Я чувствовала себя наивной дурной и виновницей того, что хороший вечер у дяди Коли превратился в прах.
— Прости, — я уже и сама смутно понимала, за что прошу прощения.
— Здесь нет твоей вины, — жестко ответил Габи.
— Но ты злишься, я же вижу.
— Я злюсь не на тебя, а на твоего папашу недоразвитого, — Габриель полез в бардачок за пачкой сигарет. Закурив, мне показалось, что он немного расслабился.
— Наверное, ты был прав, — я хмурым взглядом посмотрела в окно. — Не стоило вообще к нему ехать. Время идет, а я для него по-прежнему остаюсь шлюхой.
— Не расстраивайся, — Габи положил одну руку мне на колено. — Он уже остатки мозгов пропил и не знает, что говорит.
Когда мы вернулись домой, я быстро переоделась и легла спать. Хотелось забыться сном и не травить себя мыслями об этой «теплой» встрече.