Рич качает головой со злобной усмешкой Джокера, и предчувствие необратимого начинает захлестывать сознание. Пусть только попробует! Посылаю ему по воздуху смертоносную угрозу, но он легко проглатывает её, и зал в секунду взрывается бодрой мелодией, приводя всех танцующих в негодующий ступор, а меня в самую крайнюю степень безудержного гнева, когда весь смысл звучащей мелодии, добирается до сознания.
«Юра, прощай, Юра, прости,
Юра, пойми, нам не по пути,
Имя твое я опять шепчу,
Юра, прощай, я так хочу».
Нееет, он не мог этого сделать! Издевательские губы подпевают текст под музыку, подтверждая, что орущая из колонок песня не плод моего больного воображения.
В висках нещадно пульсирует, и руки непроизвольно сжимаются в кулаки, разгоняя по крови ядерную злость. Краем глаза замечаю, как Юра нервно выдыхает и быстрым шагом срывается в сторону Шварцвальда. Вот же черт!
Глава 10
Рич
– Пойдем, поговорим, – над столом нависает вот-вот взорвущийся Везувий, до которого вероятно с десятого раза наконец-то дошли мои далеко не прозрачные намеки.
– Включи ребятне медляк, пусть дотанцуют, – бросаю Сане и встаю, выходя следом за Юрой через черный выход на улицу. Отходим подальше, и вдруг это недоразумение с литром геля на голове выбрасывает в мою сторону кулак. Мгновенно отстраняюсь, ловлю его руку, с силой выворачиваю за спину под аккомпанемент приглушенного стона, и отталкиваю от себя. Юра едва не врезается в дерево и с отборным матом разворачивается обратно лицом.
– Говорят вообще-то языком, или ты, кроме как клешнями швырять, другого способа не знаешь?
Интересуюсь, наблюдая, как из его ноздрей разве что дым клубами не валит.
– Шварц, ты думаешь, я не замечаю твоих выпадов в мою сторону? Медляки, подколы. Но вот то, что ты сделал только что, это уже край!
– Так если замечаешь, какого хрена тогда продолжаешь подкатывать к Але?
– Какая тебе разница к кому я подкатываю?
– Никакой. Альбину с горизонта вычеркни и разойдемся.
– Застолбил значит? – ох, да неужели до тебя дошло, жирафина? – Только насколько мне известно, она свободна, и сама может выбирать с кем ей быть. Я вот тоже, может, ее хочу.
Ладонь складывается в кулак в адском желании вмазать этому придурку за одну только фразу. Хотеть Алю могу только я! А ты можешь мечтать с расстояния пары километров!
– Можешь спрятать свой навострившийся в её сторону член обратно в штаны, потому что такая девушка, как Аля, с тобой никогда не будет.
– Это еще почему?
– Да потому что, мать твою, ты не достоин даже застежки на ее лифчике! – желваки на лице придурка напрягаются, и создается ощущение, что он пытается стереть в порошок собственные зубы.