Рал снова выругался, но Теззерет оставил его ругань без внимания.
– У меня, Зарек, имеются долгосрочные планы, и я не хотел бы отвлекаться от них по мелочам. Посему отправляйся на Равнику. Стань героем. Скажи там, что бой был нелегок, но в конечном счете ты одержал победу. И, разумеется, не стесняйся показать им эту руку и сообщить, что я мертв. Сделаешь так – и оба мы в выигрыше. А нет – повтори, куда я могу засунуть проявленное к тебе милосердие, и я убью тебя, не сходя с места, а после предложу ту же сделку следующему великому и славному герою, что подвернется мне под ноги.
Поставленный перед выбором – погибнуть или уйти, Рал с глухим стоном и болезненным хрипом, вырвавшимся из разом опустевшей груди, сомкнул пальцы вокруг запястья брошенной Теззеретом руки, а после, собрав остаток сил, отправился (вернее сказать, похромал) обратно на Равнику.
Глава пятьдесят девятая. Тейо Верада
Тейо изо всех сил старался не отвлекаться от геометрического построения, содрогавшегося под натиском облачка синего дыма внутри.
– Еще раз, – велел он Крысе.
Не видевшая и не слышавшая Крысы, Лилиана совершенно не понимала, что происходит, но знала: что-то она да упускает.
– Кому это ты? – спросила она. – Кого я здесь не могу разглядеть?
– Глупцы, вы же всех нас погубите, – прошептала фальшивая Лилиана, но Тейо едва расслышал ее шепот.
– Еще раз, – повторил он.
И Крыса снова треснула амулетом об стол, разбив сапфир вдребезги.
В тот же миг фальшивые зомби исчезли, как не бывало, а «Лилиана» превратилась в старуху, но самым заметным, значительным результатом оказалось громадное количество синего дыма, повалившего из разбитого самоцвета.
Только тут Тейо понял всю глубину собственного просчета. Он думал, что держит джинна в сфере, но теперь убедился: в его руках – только часть, фрагмент сущности этого создания. Теперь Тейо видел: этот джинн не просто больше любого, встречавшегося ему (хоть взаправду, хоть в сказках) на Гобахане – он откровенно огромен и необычайно силен.
Одна радость: джинн не мог полностью восстановить облика, так как часть его сущности была заключена в построении Тейо.
Но затянуться надолго этому радостному обстоятельству было не суждено. В огромном облаке дыма – прямо здесь, в стенах дома – начала зарождаться молния.
Вытаращив глаза, Тейо с трудом поднял вверх четырехугольник щита, в то же время удерживая и сферу.
Но в этот момент в гостиную из задних комнат вошла старуха-служанка в ошейнике. При виде этакой картины она пронзительно завизжала, и ее визга оказалось вполне довольно. Тейо отвлекся, под ударом молнии его жалкий четырехугольник, подобно сапфиру, разлетелся на части, а самого Тейо отшвырнуло прочь.