Не прошло и пары минут – минут, что, казалось, тянулись целую вечность, – как Рал, согнувшись вдвое, рухнул на песок. Из носа и рта текла кровь, оба глаза опухли, превратившись в узкие щелки, и без пары сломанных ребер уж точно не обошлось. Дышалось с великим трудом. Ничего не попишешь, надо уходить. Но стоило ему собрать волю в кулак и приготовиться покинуть Алару, Теззерет поднял руки кверху, сделал пару шагов назад и сказал:
– Погоди, погоди, не спеши с уходом. Я – пас. С меня довольно. Правду сказать, ты, Зарек, сам виноват. Да, до меня ты едва дотронулся, но разозлил не на шутку. Потому я, пожалуй, и перестарался. Извини, если малость увлекся.
Едва шевеля вспухшими губами, Рал точно назвал место, куда механик может засунуть свои извинения.
Теззерет снова расхохотался, а после вновь извинился – за смех. А после присел возле Рала и заговорил:
– Послушай, драке конец. Так давай же обсудим, что делать дальше.
Дотянувшись живой, настоящей рукой до правого плеча, он отсоединил эфириевую руку от тела, и ничего более страшного Рал, пожалуй, не повидал за всю эту ночь. От одного только звука, с которым металл отделился от плоти, к горлу подступила тошнота.
«А может, это просто кровь во рту».
Бросив эфириевую конечность на залитый кровью песок перед Ралом, Теззерет поднялся и отошел в сторону.
– Кржнтч! – крикнул он (если Рал верно его расслышал).
В ответ на зов к нему подбежала та самая карлица, гомункул, с еще одной эфириевой рукой – блестящей, с иголочки, наверняка начиненной новыми, доселе неведомыми миру технологическими ужасами.
– Вот, хозяин! – пискнуло крохотное создание, подняв руку над головой.
Вожак горгулий, приземлившийся рядом с карлицей, принял у Кржнтч руку и подсоединил ее к плечу господина с тем же обыденным равнодушием, с каким мог бы закрепить на оси несущий винт миззиевого авиона.
– Спасибо, Брокк, – поблагодарил его Теззерет. – Давненько мне не терпелось ее испытать. А эта, – кивнув на старую руку, сказал он Ралу, – теперь твоя. Мне она ни к чему, а ты сможешь предъявить ее в доказательство сегодняшней «победы». В доказательство моей гибели.
– Что? – пролепетал Рал.
Мысли в голове смешались настолько, что… Может быть, дело в сотрясении мозга? Да какое там «может быть» – сотрясение, определенно!
Теззерет вздохнул и заговорил – преувеличенно медленно, будто растолковывая маленькому несмышленышу нечто, чуточку слишком сложное для его понимания:
– Мне эта рука ни к чему. Три-четыре десятка мироходцев, отправленных по мою душу вместо тебя – тоже. Что, если не все они окажутся такими же неумехами, как ты?