– И, мало этого, – кричала Враска, хотя свет ее глаз начал меркнуть, – испепелила, потеряла тело, а с ним и все нужные мне доказательства! Ведь я специально, загодя, подготовила заклинание фоссилизации, чтоб невредимым унести труп с собой через Слепую Вечность! Ну а теперь меня ждут бесконечные разбирательства с Нив-Миззетом и гильдиями. Они мне и без того уже не доверяют!
– Я поручусь за тебя перед Нивом и остальными, – сказала несколько (однако, пожалуй, куда меньше, чем следовало бы) пристыженная Чандра. – Поручусь, обещаю. И вот, взгляни… – Тут она указала на отрубленную кисть правой руки Баана, лежавшую на земле у их ног. – Должна же на свете быть магия, которая поможет опознать ее как Баанову.
Враска слегка – но лишь слегка – подобрела. Что-то проворчав себе под нос, она подняла руку и сотворила приготовленное заклинание.
– Ну, если не получится…
– По-моему, получилось.
– Я не про заклинание. Я о предъявлении руки в доказательство.
– Получится, – заверила Чандра.
– Однако Баана прикончила не я, и это им тоже наверняка не понравится.
– Я все им объясню. На самом-то деле он с давних времен был моим. Для тебя это просто поручение, а вот для меня… нечто очень и очень личное.
– Зачем я только взяла тебя с собой? – буркнула Враска, прежде чем покинуть Регату.
Но Чандра уходить не спешила.
«Вот я и сделала это. Покончила с Довином Бааном. Хотела убить его, и вот он мертв, – думала она, глядя в раскаленную докрасна лаву. – Но почему на сердце не стало легче?»
Нет, о смерти Баана она нисколько не жалела. И уж точно не жалела о том, что убить его выпало ей.
«Однако чувств, которых я ожидала, это не принесло».
Почему? Оттого, что Баан не стремился убить ее? Оттого, что вражда их, как бы ей того ни хотелось, не была взаимной?
«Неважно. У меня не было выбора. Убила я его вовсе не хладнокровно. Баан был готов убить Враску. Мог попросту уйти в другой мир, но вместо этого решил столкнуть ее в лаву. Вот и пришлось убить его, спасая ее».
Но все это не выглядело убедительным даже в собственных мыслях. Ведь Чандра стремилась к этому, стремилась убить ведалкена всей душой. За Каладеш. За Равнику. За всех, погубленных Бааном. За отца и за Гидеона. Пусть лично за смерть их он был не в ответе, но что, как не пособничество, не бессердечная деловитость ему подобных, проложило другим путь к убийствам? За все это Чандра и жаждала отомстить.
«И отомстила».
И вкус мести был горек, едок, точно зола.
С этими мыслями Чандра и вернулась на Равнику.
– Ну, а где же тогда? – спросил Джейс.
– Пришлось ненадолго отлучиться на Регату.