НАЙДЕН «СПИСОК».Архив юстиции меж тем продолжал самоотверженно углублять и расширять сложное дело отыскания следов библиотеки Ивана Грозного. Деятельно шла и архивная подготовка к ХIV Археологическому съезду в Пскове. Лето 1913 г. я провел в спелеологической командировке от Московского Археологического общества в Прибалтике. Одновременно я имел секретное поручение от своего архива во что бы то ни стало отыскать в Прибалтике Веттермановский список библиотеки Грозного! Задание было блестяще выполнено: однажды, сто лет тому назад найденный список был найден вторично. Это была одна из величайших удач в архивных поисках библиотеки! Скопировав наполовину с трудом разбираемый на немецком языке документ, я взглянул на подпись; первая буква была как будто «W». Веттерман?! Первое мгновение я был ошеломлен. Радостно воскликнув в душе «Эврика!», я поспешно свернул вязку с тем, чтобы вскоре же, еще до Археологического съезда, приехать вновь и сфотографировать драгоценную находку. О сенсационном открытии этом знали только двое: первооткрыватель да профессор Д. В. Цветаев(1), директор Московского архива юстиции.
Впереди предстоял отчет на одном из заседаний Московского Археологического общества о моих спелеологических достижениях в Прибалтике. На отчетном заседании Общества мы выступали с профессором Д. В. Цветаевым, но как бы по молчаливому уговору, о знаменитой находке ни слова! [...]
КАТАСТРОФА.Я торжествовал: глубочайшее внутреннее убеждение говорило мне, что заветный «сейф» человечества с редчайшим книжным сокровищем будет вскрыт! Притом вскоре же после съезда... А оставшийся до съезда отрезок времени целиком ушел на подготовку к съезду. И вдруг, накануне назначенного уже дня отъезда в Псков, разразилась катастрофа — грянула первая мировая война, развязанная кровожадным немецким империализмом. Пришлось горько пожалеть об упущенном
168
драгоценном времени, когда многое можно было успеть на путях к тайне... Единственным утешением служила мысль, всеобщая притом, что война продлится недолго, Увы, тридцать лет минуло, раньше чем я добрался до заветной «последней черты» перед библиотекой Грозного!..
Два года тщетно прождал я в Москве окончания войны. Когда же, казалось, запахло концом, я очутился в 1916 г. добровольцем на Кавказском фронте, с тайным умыслом проделать прифронтовую спелеологическую экспедицию. Шел на все. В случае неудачи — хоть в окопы, только на фронт: ведь окопы-даровые раскопки, способные многое открыть наблюдательному глазу археолога-спелеолога...
Судьба, однако, обернулась лицом. Наместник Кавказа великий князь Н, Н, Романов к моменту моего приезда издал строжайший приказ о регистрации и исследовании памятников древности на фронте! Управление завоеванными областями Турции оказалось в затруднении ввиду отсутствия специалистов. Тут я, с проектом прифронтовой археологической экспедиции, подвернулся весьма кстати. Были отпущены средства, снаряжение, даны полномочия. Я исходил с экспедицией вдоль и поперек самый глухой в Турецкой Армении округ, куда не ступала еще нога археолога, и прошел по фронту от Эрзерума до Трапезунда. Удавшаяся экспедиция эта дала очень много...