Однако мысль об оставленной неразгаданной загадке в Москве не давала покоя. Вихрь мировых событий задержал на годы. Дошли грустные вести: мои библиотека и архив вывезены неизвестно куда. Ни А. В. Луначарский в 1919 г., ни Главнаука в 1924 г. и 1925 г. не смогли их найти. Не найдены они до сих пор. А в архиве описание «списка» библиотеки... Так двойная катастрофа — в порядке мировом и личном — поставила меня в трудное положение подозреваемого иными скептиками чуть не в шантаже и мистификации.
В СОВЕТСКИЕ ДНИ
Глава
ХV
НОВАЯ МОСКВА
Другой десяток лет из указанных двадцати принадлежит
Москве новой, советской, куда я вернулся, наконец, накануне
рокового 1924 г., унесшего великого Ленина.
Впечатление от новой Москвы получилось смутное: старая
Москва таяла на глазах, превращаясь с каждым днем в Москву
169
«уходящую»; контуры же новой не всегда были отчетливо ясны. Чувствовал себя без корней, на зыбкой почве, в затруднении – c кого и с чего начать, чтобы оживить, продолжить «старую погудку на новый лад». Одно было ясно: начинать надлежало с азов, с какой-то археологической институции. Первая же такая инстанция дала то, про что можно сказать:
СПЕЛЕОЛОГИЧЕСКИХ «БЛИН».По пословице — «первый блин — комом» «блин» не удивил меня, так как в новой Москве старый лозунг — «Библиотека Грозного» — звучал каким-то скрипучим анахронизмом. Испечь этот «блин» суждено было тогдашней заведующей Отделом по делам музеев(1).
На мою докладную записку она только руками развела, как во время оно царь Алексей Михайлович на послание Паисия Лигарида. Не соблазнило ее и то, что я выражал полную готовность «предоставить как подробные данные по истории библиотеки и вековых ее поисков, так и план и смету расходов при дальнейшем ведении поисковых работ».
Ни к чему не привели и обращения по тому же делу — оба в 1923 г.— в Постпредство УССР при Правительстве СССР. В апреле 1924 г. я зачислился сотрудником Исторического музея, признаться, не без задней мысли — подвигнуть последний на, казалось бы, близкое ему по духу и идее великое культурное дело.
Я вошел с официальным предложением образовать специальную комиссию и добиться для нее разрешения на спелеологических изыскания в кремлевских башнях: Арсенальной и Тайницкой, ставя своей прямой задачей отыскание библиотеки Грозного.
Проект был встречен ледяным холодом и недоуменным молчанием. Тут я впервые ясно осознал, что с археологами мне в этом деле не по пути! Но не было никаких путей и в «сферы»...
СИЛА ПЕЧАТИ.Тогда я решил обратиться к всемогущему, далеко и верно бьющему печатному слову; проще говоря, я направил стопы свои в редакцию «Известий». Тут я действительно нашел внимание и понимание. 21 марта 1924 г.— историческая дата, переломная фаза в истории поисков библиотеки Грозного в советские дни: в этот день в «Известиях» появилось — всколыхнувшее не только Москву! — историческое интервью под лаконичным заголовком «Библиотека Грозного». Взметнулся вихрь. Москва, казалось, вдруг вспомнила о давно