— Амир…, — с ее уст сорвалось мое имя.
— А теперь, я хочу целовать тебя… там, — предупредил ее, немного отодвинув ткань белоснежных трусиков. Проникнув сначала одним пальцем в ее тесноту, я продолжал массировать клитор, и Полина разрывалась в агонии желания. Она полностью отдалась мне, ведь так могла получить полноценное удовлетворение. Извиваясь, будто лоза в моих руках, Стасина чувственно принимала мои ласки. Затем я склонился и захватил губами ее половые губы.
— О… боже… — она вцепилась в мои волосы и потянула на себя. Боль пронзила мою кожу от ее силы натяжения, но я кайфовал, зная, что она моя. Вкушая ее вкус, я играл с ней: щекоча, вылизывая, покусывая… До тех пор, пока Полина не прокричала мое имя вновь. Насладившись ею, мне хотелось еще больше – я был голоден ею. Сам возбудился до предела, потираясь о ее бедро своим возбужденным членом. Полина томно смотрела на меня, будто ждала, что будет дальше: смогу ли я взять ее прямо сейчас. Черт возьми, она доводит меня до греха. Приспустив свои брюки, я высвободил ноющую и пульсирующую плоть на свободу. Стасина облизнула свои губы, замечая, что на головке проступила росинка моего возбуждения. Ее коварный взгляд вновь пристально впился в мои глаза, и мы, буквально, почувствовали силу притяжения. Стоя перед ней на коленях, я преклонялся перед своей Богиней, а когда практически коснулся кончиком члена ее разгоряченной плоти, сам застонал.
— Полина… останови меня…, — я смотрел в ее синие глаза, прося ее, но постепенно проникал, погружаясь в бархатистую тесноту. Она зажмурила глаза, когда я вошел практически наполовину. Ей больно? Замер, не понимая, почему она так реагировала на мои движения.
— Нет, не останавливайся, пожалуйста, — взмолилась она, захватывая меня в кольцо своих ног. Я внимательно наблюдал за ее эмоциями и чувствами, что сейчас сменяли друг друга на ее лице, и не мог понять, что же Полина пытается доказать. Я все же остановился, не в силах пойти против своего же обещания. — Амир…, — в ее голосе полно боли.
— Не сегодня, Богиня, — хрипло ответил, заправив в штаны свой каменный стояк. Уверен, мне будет хреново весь день, я уже взбешен, но Полине не причиню боли. Ни за что.
Она соскочила, поправив на себе трусики и потом платье, которое теперь слегка помялось. Раскрасневшаяся, Стасина избегала моего взгляда. Но я быстрым рывком притянул ее к себе и поцеловал. С жадностью, с потребностью и… с любовью. Наконец, я вкусил сок персиков с ее иссушенных губ от частого дыхания ртом. Полина таяла в моих руках, постепенно расслабляясь и отдаваясь мгновению...