— О-о-о, — протянула Лиззи со смесью удивления, недовольства и жалости.
Жалость была направлена на меня.
— Урод, — прошипела злая я, запахивая халат, укрывая тем самым себя от шеи до пальчиков ног, и раздраженно падая обратно на диван.
Мы немного посидели в тишине, успокаиваясь, потом я уже почти спокойно поведала:
— Не знаю на счёт айэра, но Йэхар способен слышать на расстоянии и подсматривать, даже если его в комнате нет. А ещё он сквозь стены ходит.
Напряженное молчание опустилось на комнату. Мне совершенно не хотелось признавать это, но… раэр Йэхар был сильнее. Сильнее, хитрее и наглее. А ещё быстрее и опытнее. Меня учили сражаться с такими противниками, учили находить их слабости и без жалости бить в больное место.
Но никто никогда прежде не вызывал у меня таких эмоций, которые вызывает этот мужчина.
Мне было страшно. Страшно от его непредсказуемости, страшно от того, что в случае с ним всё может закончиться не просто моей смертью. Наоборот, была во мне какая-то ненормальная уверенность в том, что он не убьёт меня. И вместе с этой уверенностью был неконтролируемый животный страх. Какая-то нелогичная ерунда получается!
Лиззи негромко устало вздохнула рядом со мной. Скинув туфельки, она прижала колени к груди, боязливо обняла их и очень тихо прошептала:
— Я не знаю, кто из них, возможно оба, но они используют иллюзии, Ада.
Я… промолчала. Неприятно было это осознавать, но ещё куда более неприятными были воспоминания о вчерашнем вечере. Получается, кто-то из них вчера использовал целых три иллюзии практически одновременно, наложив одну на другую? Этот зал, в котором ужинали столько людей, затем я, которая пошла за соседний столик, затем этот бой на улице, в котором участвовал Йэхар, который в этот же момент сидел рядом со мной…
Я так и не поняла, кто из них был настоящим. Подозреваю, тот, что был на улице — иллюзия, какой бы качественной она ни была, не может сражать врагов насмерть. Просто не может.
— Ты знаешь что-то ещё? — Верно поняла Лиззи, когда я ей так и не ответила.
— Вчера вечером узнала, — тихо призналась ей, — когда раэр щёлкнул пальцами и все в зале исчезли, а мы с ним оказались в кромешной тьме.
Приятного во всём этом было очень мало. Если так подумать, приятного тут не было ничего. Вот просто ничего.
Лиззи судорожно вздохнула, задержала дыхание, успокаиваясь, как делала всегда, когда особенно нервничала, и медленно выпустила воздух из лёгких. Потом поднялась, сходила в спальню за деревянным гребнем, вернулась, встала напротив меня и принялась осторожно расчёсывать длинные послушные пряди.