хочу получать от тебя известия, пока ты не извинишься.
Я слышу ее голос на другом конце телефона.
— Мне все равно, — отвечает Стейт. — Или ты извиняешься или ничего. Я не хочу
ничего слышать о тебе пока ты этого не сделаешь. Поняла?
Он бросает телефон на консоль, ударяет по рулю, а затем бросает кепку на заднее
сиденье.
— Стейт, ты не должен был.
— Чертова сучка, — рычит он.
— Не делай этого. Ты испортишь все, что у тебя есть со своей семьей.
— Ты моя семья и это все, что мне нужно. Конец истории.
Я знаю, что должна что-то ответить, но слова не находятся. Он защищает меня.
Единственный способ исправить это — уйти, но я эгоистична и никогда этого не сделаю.
ДВАДЦАТАЯ
Когда мы заходим в дом, там темно и тихо. Мы стараемся не шуметь, добираясь до
моей спальни. Я благодарна за свою личную ванную комнату примыкающей к моей
спальне, поэтому включив свет, я закрываю дверь.
— Мне нужно приготовиться ко сну, — говорю я.
Стейт сидит на краю моей кровати, уткнувшись в руки лицом. Сейчас мое сердце
болит за него, и я хочу унять его боль. Но это трудно сделать, так как боль сперва нас
объединила. Я сбрасываю свою одежду в которой была на игре и надеваю белую майку, после умываюсь и наношу увлажняющий крем.
— Могу я войти? — звучит легкий стук в дверь ванной.
Я открываю дверь, распределяя последний лосьон. Наши взоры соединяются, где у
него пылает огонь. Его руки перемещаются на мою талию, запутываясь в линии трусиков, прежде чем он поднимает меня, чтобы посадить на стойку. Он смотрит мне в глаза, не
пользуясь преимуществом близости моего рта.
— Я, блядь, буду защищать тебя от всего.
— Это приносит тебе боль, — я провожу пальцем по линии его челюсти.
— Мне чертовски больно, что у кого-то хватило смелости так с тобой говорить.
— Я уже большая девочка, — улыбаюсь ему я.
— Никто не будет относиться к моей королеве неуважительно, — он кладет руки по
обе стороны от моих бедер ладонями вниз.
— Спасибо, — я беру его лицо в свои руки.
Наши губы соединяются, и мы начинаем целоваться сильно и отрывисто. Слишком
много времени прошло с тех пор, как мы были наедине. Я вступаю с ним в игру, беря
контроль. Прижавшись к нему, я подсовываю попу на край столешницы.
— На поле ты был чертовски сексуален, Стейт.
— Это была лучшая игра в моей жизни. Как будто в моем мире все стало на свои
места.
— В моей тоже, — я улыбаюсь. — Я даже немного узнала о футболе.
— Расскажи, — он отступает, все еще сжимая мои бедра.
Я закусываю губу и на секунду задумываюсь.
— Есть четыре четверти, твоя работа — уничтожить наступление, у нападения есть