«Кажется, наше выступление сейчас накроется медным … занавесом» – успевает подумать задравший голову Данила прежде, чем на него опускается шелестящая ткань.
Две или даже три минуты в зале стоит мертвая тишина. Драпировка, отшуршав свое, застывает бесформенным комом, под которым фигуры людей угадываются с большим трудом. Ткань таинственно поблескивает мягкими медными бликами. Это даже красиво. Жюри и зрители во все глаза разглядывают получившуюся инсталляцию.
Через пару минут тишину разрывает восхищенный возглас, раздавшийся из зоны, где сидят журналисты:
– Афигеть! Что застыли? Снимайте, снимайте!
Возглас будто послужил сигналом, замершие люди оживают и начинают активно портить друг другу нервы.
Главный менеджер устраивает грандиозный разнос всем присутствующим, не разбираясь, где правые, где виноватые. Вот как чувствовал он, что сегодня стоит поприсутствовать на мероприятии (может в нем дар ясновидения пробудился?), но все же не ожидал стать свидетелем столь вопиющего бардака! Менеджеры рангом пониже немедленно после разноса торопятся повторить подвиг начальства, а главный менеджер теперь чихвостит Дэнниса. Дэннис яростно сверкает глазами в пол и молчит. Виноватым он себя не считает. Он давно интересуется шоу-бизнесом, и в курсе, что драпировки и занавесы не должны падать от одного только прикосновения к какой-то там веревке. Менеджер это тоже знает, но все равно чихвостит конкурсанта вместо намеченного разговора о заманчивом предложении контракта модели. Именно главного менеджера Дэннис и ждал за кулисами, так как администратор сообщил, что господин Чхве До Хен желает его видеть.
Дальше параллельно происходит шумный и многословный поиск и вздрючка виноватых и крайних, а также тех, кто должен срочно восстановить нормальный внешний вид сцены.
Присутствующие репортеры радостно комментируют событие и с блеском в глазах торопятся отыскать какую-нибудь жертву для вопросов. Работники агентства пытаются обходить их по большой дуге, но сделать это непросто.
Трейни-помошники в зале притихли из опасения, а не назначат ли крайними в этом происшествии их. Опасаются даже те, кто к оформлению сцены не причастен никаким боком, а уж причастные мечтают немедленно раствориться в воздухе, а конденсироваться обратно попозже, когда все успокоится. При приближении журналистов трейни шарахаются в стороны, будто стая мальков от щуки. Вроде и мелковаты они для этого хищника, но вот предупредил ли кто об этом саму щуку?
Накрытые тканью танцоры сидят, как мыши под веником. Выбраться они не пытаются, так как боятся, что если начнут манипулировать с драпировкой самостоятельно, то тоже окажутся крайними.