Дурой я не была. За эту неделю поняла несколько вещей, которые мне предстояло еще решить. Первое — сколько бы я ни копалась в основной библиотеке, информацию о живых артефактах я в ней не найду. Другое дело, что Дамиан уже имел опыт общения с такой редкостью, как я, а значит, у него должны быть так необходимые мне книги. И я даже предполагала, где они могут храниться — в том самом личном кабинете, в который можно войти через его спальню. Как это сделать? Надеялась, что мне хватит находчивости.
Второе — из меня во что бы то ни стало хотят сделать императрицу, и мое решение ни на что не повлияет. Меня обучают внешней и внутренней политике, этикету, истории, математике и географии. Мне было интересно проводить время с министрами и учителями, но подоплека явственно читалась между строк. А если учитывать, что Дамиан стал приглашать меня на советы в качестве слушателя, то все их намерения становились более чем прозрачными. Оливию устранят — это я понимала отчетливо, но могла ли это допустить?
Мне было выгодно ее правление. Более того, я жаждала, чтобы она поскорее совершила переворот, потому что бежать я собиралась именно в тот момент, когда во дворце будет суматоха. Иначе придется прорываться боем, а лишать кого-то жизни я просто не имела права.
Четвертое, но не менее важное — это мои резкие провалы в памяти. Ужин с императором, темнота, утро — эта последовательность повторялась ежедневно и пугала меня не меньше, чем сам Дамиан. В течение дня он старался показываться мне на глаза как можно чаще. Всегда вел себя более чем учтиво, делал комплименты, старался разговорить и дарил подарки.
Со стороны каждый мог бы увидеть в его действиях ухаживания, но я прекрасно понимала, что люди так быстро не меняются. В особенности если в глазах то и дело проскальзывают эмоции, которые лично я видеть в них по отношению к себе не хотела бы. Однако в его спокойствии после той яркой несдержанности явно скрывалось что-то, чего я пока не понимала. Собиралась выяснить сегодня же, потому что подозрения имелись. И, если они оправдаются, я буду вынуждена идти на крайние меры.
— На сегодня, пожалуй, закончим. Ваша Светлость, вам понятно, почему гвардия ослушалась своего командира? — вопросил у меня лорд Артан.
— Да, — отозвалась я, устало потирая веки. — Его приказ противоречил уставу и был направлен во вред королю. Я только одного не могу понять. Неужели причиной восстания могла послужить женщина? Пусть даже аристократка, но ведь взгляды в Шагдарахе, насколько мне известно, никогда не менялись, и женщина всегда была чьей-то собственностью хоть и с правом голоса.