Чисто инстинктивно я зарываюсь в него носом, а Берг вдруг замирает. Словно забыл, что хотел сказать.
— Знала бы ты, с какими чудовищами мне пришлось сражаться, чтобы всё это организовать, — подсаживает он меня в седло.
Я испуганно взвизгиваю, когда конь начинает двигаться. Но его тут же успокаивает стоящая рядом девушка.
— Ты когда-нибудь ездила верхом? — Берг забирает цветы, чтобы я могла держаться.
— Никогда, — признаюсь я, хотя с трудом соображаю. Я вообще словно пьяная, таким ненастоящим мне кажется всё, что происходит.
И музыканты затягивают ещё какую-то мелодию, когда конь начинает движение, подчиняясь поводьям, зажатым в руке Алекса.
— Зачем всё это? Алекс, зачем?
— Потому что я никогда этого не делал, — пожимает он плечами. — И знаешь, это здорово. Тебе будет о чём вспомнить. Да и мне тоже.
— Спасибо! — срывается мой голос от переполняющих чувств.
— Не за что. Обращайся, — улыбается он. — И знаешь, я скучал.
— Мы утром виделись.
— Ах, да, этот контракт. Кстати, — лезет он во внутренний карман пальто и протягивает знакомые листы. — Нотариус поставил свою печать.
— Правда? — разрываю я пополам документ одним медленным и широким жестом. Потом ещё пополам и ещё, и когда силы моих рук уже не хватает, подбрасываю над головой клочки бумаги. — Это мой тебе подарок, раз уж ты оказался настолько… — он склоняет голову, ожидая что я скажу, — великодушен.
— Ты ведь расстроилась? — вижу, что он ждал от меня другого слова, но, увы, я не нашла
подходящего.
— Я расстроилась, да, — тяжело вздыхаю, не зная, что ему сказать. — Потому что всё это ложь. Я и сейчас расстраиваюсь. И, наверно, даже немного поплачу.
Я отворачиваюсь, потому что слёзы уже начинают меня душить.
Алекс молчит. Пока мы не спеша обходим вокруг дома, музыканты уже уходят. И только Марина всё так же топчется в сторонке под одиноким деревом с моим букетом.
— А знаешь, — Берг снимает меня с коня и всё ещё держит на весу, пока хозяйка Донга его уводит. — Это не совсем ложь.
Он ставит меня на землю, и я боюсь смотреть в его блестящие в ночи глаза
— Немного, но это всё же правда. Потому что, — он приподнимает мою голову и не впивается в губы яростным поцелуем, а прикасается нежно-нежно.
— Потому что — что? — шепчу я, ловя его дыхание.
— Потому что не только секс, — сгребает он меня в охапку и в этот раз уже целует по-настоящему. Я задыхаюсь. Я плыву. Я умираю в его руках.
— Увидимся на свадьбе, — отпускает он меня, всё ещё держа одной рукой, и открывает дверь подъезда. — Я помню, ты будешь в белом платье.
— Потому что ты… лучший, — бросаю я на него прощальный взгляд.