— То есть, если ты подумаешь, то, возможно, это будет «да»? — она смотрит на меня даже не испытующе. Грустно.
Продлить её агонию ещё на неопределённый срок? Уйти от ответа? Сделать вид, что буду думать? Что мне есть над чем думать?
Я отрицательно качаю головой.
— Что ж, — она бросает с колен на стол салфетку.
— Надь, — я снова сжимаю её руку. Ободряюще. По-дружески. — Прости.
— Не извиняйся, Алекс Берг, когда не чувствуешь вины, — она забирает руку и встаёт. — Спасибо, что был хотя бы честен. И спасибо за ужин.
Я провожаю глазами её стройную фигурку. И мне погано.
Приносят горячее. И от того, что у меня не пропадает аппетит после этого разговора, мне тоже не по себе. Но я с воодушевлением засовываю в рот что-то запечённое. Кажется, это рыба со шпинатом. Её любимое блюдо. Заказанное мной мясо по ошибке официантки остывает напротив.
Я первый раз пробую что-то, что нравилось Наденьке. И прихожу к глубокому философскому умозаключению: есть женщины, как рыба со шпинатом. Полезные. Правильные. И абсолютно безвкусные.
Но я предпочитаю стейк с кровью и острым соусом — я меняю тарелки — и пока не собираюсь себе в нём отказывать.
Весть, что кто-то оплатил счета за Ванькину операцию, застаёт меня за примеркой униформы.
- Серьёзно? - я со всей силы плюхаюсь на шаткую лавочку в подсобке, так как ноги перестают меня держать.
- Хирург сказал, что уже записал нас на завтра, так как все анализы готовы, - просто захлёбывается Ленка слезами от радости. - Вика, я чуть Ваньку не уронила, когда он сказал. У меня до сих пор руки трясутся. Что ты сделала? Кого ты уговорила?
- Лен, я клянусь, это не я. Может, на сайте кто увидел?
- Нет, нет, оплатили наличными в кассу. Сказали, мужчина и больше ничего. Ни имени, ни фамилии. Кассир его толком и не рассмотрела. Молодой.
Догадка пронзает меня как стрела. Стас? Неужели Стас? Я ищу телефон, чтобы ему позвонить, и тут только понимаю, что говорю по телефону с Ленкой.
- Вик, мы останемся сегодня в клинике. Проживание и три дня реабилитации нам тоже оплатили. Господи, Вик, я бы ноги ему всю жизнь целовала, если бы только знала, кто он, - и она снова разражается слезами. Да и я вместе с ней.
Это просто невероятно. Нет, я не буду ему звонить. Если захочет, сам скажет. А если нет - это я тоже пойму. Не хочет, чтобы мы знали, чтобы чувствовали себя обязанными.
- Виктория, вас так расстроил ваш вид в фирменном костюме? - не спрашивая разрешения, отдёргивает импровизированную занавеску лично директор. - Поверьте, тюремная одежда будет смотреться на вас куда как хуже. И хватит ныть. Завтра к открытию торгового центра чтобы были на рабочем месте.