Оказалось, всё не так уж трудно. Ожидала больше эмоций и негатива. Но свекровь сделала правильные выводы. У кого дети, с тем и дружу. Конечно сомневаюсь, что она успокоится и не будет пытаться нас померить, но мою позицию я донесла, теперь буду корректировать её поведение.
Уговорив пол бутылки малиновой настойки, поругав ушедшего кабеля, обсудив дальнейшее существование, расходимся по комнатам в пять утра. Как дальше жить буду, подумаю потом, после праздников. И детям расскажу после разговора с Денисом. А сейчас спать.
На следующий день Алька прорывается в мою комнату с боем. У двери лежит Тыква и никому не даёт зайти.
— Мааам! Мама! Время двенадцать! Вставай! Блинчики проспишь! — кричит дочка, пытаясь отогнать собаку. — Уйди, Тыква! Весь проход заняла! Корова жирная!
В ответ Тыква довольно рыкнула, но от двери не отошла. Соскучилась псина. Поднимаюсь с кровати, накидываю халат и выползаю в коридор. Голова раскалывается от недосыпа и градусов. Что-то часто к бутылке прикладываться стала. Так и спиться можно. Всё! Больше ни капли в рот, ни сантиметра…
Тыква, увидев меня, ластиться по полу, задирает лапы, изгибается, требуя массаж живота. Какая пластичная и гибкая у меня собака. Погладив мохнатое пузо, спускаюсь на кухню за кофе и блинчиками. Свекровь уже колдует над обедом. И откуда столько сил? Ночью пила больше меня, а утром уже блинов настряпала.
— Потрясающе… — блаженно щурюсь, отпивая кофе. — Вот теперь всем доброе утро!
— Доброе, Дашь. Как себя чувствуешь? — интересуется Вера Павловна.
— Теперь хорошо, — улыбаюсь. — А блинчиков поем, и будет ещё лучше.
Два дня пашу на огороде, как папа Карло. Свекровь дорвалась до моей туши и гоняет по участку. К отъезду спина не гнётся и не разгибается. Охая, заползаю в машину.
— Я за вами тринадцатого приеду, — прощаюсь с детьми.
— А в школу тринадцатого? — проявляет ученическую совесть Вадим.
— Записку напишу. Пойдёте в школу четырнадцатого, — успокаиваю его совесть.
До дома доезжаю за час. Не успеваю зайти в квартиру, как раздаётся звонок в дверь. Открываю, на пороге Максим.
— Что ты здесь делаешь? — опешила я.
— За тобой приехал. Собирайся, — отодвигает с прохода и заходит в квартиру.
— А как же утро?
— Я от тоски до утра сдохну, или от спермотоксикоза умру, или рука дрочить отсохнет! Собирайся давай! — рявкает, аж подпрыгиваю на месте.
— Хорошо. Только душ приму и переоденусь, — пячусь в комнату от бешенного взгляда.
— Нахуй душ! — хватает за талию, сдирает джинсы с бельём, впечатывает в стену. — Здесь тебя трахну! Давай кошечка, обними меня ножками.