— Адам…я рядом, — Либерти потянулась к нему. — Обопрись на меня, хотя бы ненадолго. Разреши помочь тебе.
— Ты не знаешь, о чем просишь.
— Нет, знаю.
Он бросился к ней так быстро, что она ахнула. Сильными руками Адам схватил Либерти и приподнял. Он прислонил ее спиной к боковине автобуса, зажав между нагревшимся на солнце металлом и горячим жестким мужским телом.
Адам впился ей в губы, и она застонала ему в рот. Поцелуй был грубым и жестким. Схватив запястья Либерти, Адам зафиксировал ей руки над головой. Подняв ногу, она обвила ей его узкую талию.
Соприкосновение напоминало взрыв. Адам целовал Либерти так нетерпеливо и безрассудно, что у нее по коже пробежали мурашки. Он поглаживал ее языком, поглощал и возбуждал.
Когда Адам прервался, оба тяжело дышали. Коснувшись его плеч, Либерти поняла, что он избавился от части острой напряженности, которую вытеснила энергия желания.
— Полегчало? — спросила Либерти.
— Не очень, — Адам вжался в нее твердым членом. — Но если спрашиваешь, по-прежнему ли я на грани срыва, то…нет.
Он провел рукой по ее ноге, но затем отодвинул от себя. На глазах у Либерти Адам попятился, возвращая свое самообладание и образ ответственного начальника, используемый им в качестве брони.
— Прости, — сказал он. — Это не повторится.
— Тебе понравилось? — она коснулась его щеки, и он замер.
— Проблема не в этом, — зарычал Адам.
— Да. Не в этом, — Либерти провела ногтем по его щеке к губам, доставившим ей столько наслаждения.
— Ты немного сводишь меня с ума, — вздохнул он.
— Хорошо, — она усмехнулась. — Как раз то, что тебе нужно.
— Ты была права.
— Насчет чего?
— Нам пора вспомнить, зачем мы живем, — Адам заглянул ей в лицо. — Не знаю, какой магией ты владеешь, но я хочу тебя так сильно, что не могу дышать. И ты, конечно, отвлекаешь меня от всего остального.
— Я тоже тебя хочу, — разомлела Либерти и потеребила пуговицы на его рубашке. Но тогда замерла от страха. Она давно никого не хотела так отчаянно. Одно дело безудержно веселиться без обязательств. Но то, что происходило между ней и Адамом…
Совсем другое.
— Я не должен тебя хотеть, — продолжил он. — Не должен видеть во сне, как прикасаюсь к тебе, пробую тебя…
— Адам, — Либерти подалась к нему. У нее отяжелела грудь, кожу залило румянцем.
— Сейчас я должен думать о конвое, — расстроился Адам. — Нам нужно убраться отсюда и придумать, как напомнить людям, ради чего мы боремся.
— И что ты предлагаешь? — спросила Либерти. — Не думаю, что мы сейчас сможем закатить вечеринку.
— Есть у меня одна идея, но сначала я должен поговорить с Маркусом.