— Нет, — покачал головой Адам. Он говорил так горячо, что Либерти посмотрела на него. — Я почти все свое внимание уделял отрядам и солдатам, каждый день помогающим нам бороться и защищаться, — в его голубых глазах блеснула свирепость. — Но сейчас начинаю понимать, что нам не справиться без мягких людей. Солдаты сражаются, генералы… — печально улыбнулся Адам, — …отдают приказы, но детям нужны объятия. Мы не можем без теплоты и нежности. Поэтому люди, которые угостят ребенка конфетой, важны не меньше тех, кто держит винтовки.
Либерти почувствовала тепло. Адам похвалил ее. Пускай она давным-давно поклялась не ждать от мужчин одобрения, сейчас ей было приятно. Очень приятно. Либерти захотела Адама Холмса даже сильнее, чем минуту назад.
— Нам нужны воспоминания и сказки. Нужно то, что объединит всех нас, — продолжил он, взмахом руки указав на конвой.
Миссис Маринос разглядывала его еще минуту.
— Нам повело, что нас ведет такой человек.
— Хотите правду? — невесело хохотнул Адам. — Иногда я тоже сомневаюсь, что смогу идти дальше, — он потер ладонью шею и когда снова заговорил, казалось, сам удивился своему следующему признанию. — Я до смерти боюсь, что приму неверное решение, и снова погибнут невинные люди, — вздохнул Адам. — Порой приходится выбирать между двумя провальными вариантами.
У Либерти в горле встал ком. Адам впервые показал часть своей боли.
— Нелегко быть главным, да? — миссис Маринос погладила его по руке. — И я только все усложняю.
— Усложните, если скажете, что хотите остаться здесь и сдаться.
— Не сегодня, — шумно вздохнула она, схватив Адама за руку и помахав Либерти. — Помогите мне встать. Я должна вернуться к своей машине.
Поднявшись, миссис Маринос поправила на себе платье и пристально посмотрела на Адама.
— Порой достаточно лишь протянуть руку, молодой человек. Не обязательно всегда быть одиноким.
После ее ухода его маска пала, обнажая давящие мерзкие и темные чувства.
— Адам…
Тряхнув головой, он пошел прочь и, обогнув свою машину, скрылся от конвоя.
Либерти последовала за ним. Она разбиралась в людях, и сейчас Адам стоял на краю той же пропасти, откуда только что увел миссис Маринос.
Пройдя за ним, Либерти увидела его, расправившего плечи и напряженно смотревшего на горизонт.
— Это убивает меня, — его слова вылетали, как пули. — Убивает, что она хотела умереть.
— Ты вернул ее, Адам.
— Скоро их будет больше, — он повернулся к Либерти. Спокойного терпеливого генерала не было и в помине.
— Им мы тоже поможем.
Шумно хмыкнув, Адам так сильно сжал кулаки, что побелели суставы.