«Это нехорошо говорить так обо всех моих друзьях», - засмеялась я. Затем, в моем животе, ребенок крепко пнул меня, и я от удивления схватилась за живот. "Боже мой!"
"Ты в порядке?" - потребовал ответа Алессандро. Он схватил меня за плечо, поддерживая меня.
"Хорошо хорошо. Просто ... - я потерла живот. «Ребенок просто сильно пнул. Я думаю, они недоволен тем, что его оставили в стороне. Я посмотрела на свой живот. «Не волнуйся, скоро ты будешь участником разговора».
Я подняла глаза и обнаружила, что Алессандро хмуро смотрит на мой живот, как будто это лично его оскорбило.
"У меня есть дела." Сказал Алессандро, показывая, что я должен выйти из машины.
«Спасибо, что подвез меня. Увидимся?"
Я почти ожидала, что он меня отшлепает, но он коротко кивнул. «Увидимся в пентхаусе».
«Достаточно хорошо», - подумала я и вышла из машины.
Заседания Исторического общества проходили в большом помещении, которое обычно использовалось для общественных балов или аукционов. Но когда мы вступили во владение, мы поставили длинный стол посреди комнаты с небольшой трибуной для мэра Солсбери. Здесь сохранение истории Чикаго было очень важно, даже если я совершенно ничего не знала - и, похоже, ничему не училась.
Я все еще думала о продолжающейся негативной реакции Алессандро на мою беременность и / или ребенка, когда Солсбери помахал мне и крикнул: «София! Ты должна взглянуть на новую картину, которой только что поделился Инадас ».
Эта встреча ничем не отличалась от других, и большую часть времени я отвлекалась. Либо я беспокоилась обо всем, что происходит в моей жизни, либо я слушала про нового парня Харриет Лейтон. «Он настаивает, чтобы мы разделили все пополам», - сказала она. «Куда пропало рыцарство»?
Мы отметили, что ему двадцать четыре года. Это дело поколений.
Когда собрание закончилось и участники разошлись, я осталась позади. Когда я подошла, Солсбери собирал свои бумаги.
"Тебе нужна помощь?" Я спросила.
Он посмотрел на меня. «О, конечно, нет, дорогая. Я справлюсь. Я хотел спросить - как дела? Я не видел тебя с момента встречи инвесторов ».
"Прекрасно." Я потерла живот. «Надеюсь, я не перехожу черту, но я хотела кое-что у тебя спросить».
В его глазах вспыхнул восторг. «Он будет разочарован, - подумала я. "Ты можешь спрашивать меня о чем угодно." Он не мог сдержать жадность в голосе.
Я могла представить его мысли. Что могла спросить София Роккетти? Чего не знал новейший Роккетти? Может ли это сработать для меня?
«Ты можешь рассказать мне об Альфонсе Эриксоне?»