— Тетя Лиза, простите, я после практики только на одну секундочку… — начала мямлить я, но медсестра меня перебила, с беспокойством посматривая в коридор своими ярко накрашенными карими глазами.
— Да хоть ночевать можешь тут! Не в этом дело! Там отец твой в приемке, рвет и мечет, что ты домой не ушла сразу.
— А откуда он знает-то?
— Ты меня спрашиваешь? — воскликнула тетя Лиза, поставив руки в бока и сверкнув следами помады на зубах. — Дуй в приемку! Нам недовольное начальство не нужно. Сейчас придет сюда и на нас орать начнет.
— Считайте, что уже там! Фаня, пока! Я позвоню тебе! — кинула я на прощание, крикнув последнюю фразу на весь коридор.
Спускаясь на первый этаж, я пыталась в срочном порядке успокоиться, но все тщетно: сердце трепыхалось в груди, ожидая, что сейчас на меня на глазах у всего приемного отделения накричат за выходку на уроке химии, а потом еще и во всех смертных грехах обвинят. Так, за компанию. Но увидев, что в приемке суета, я невольно сбавила шаг и постаралась думать рационально: отец хочет, чтобы я пошла домой сразу после занятий, чтобы подготовить уроки на завтра. Это логично. Но есть кое-что не логичное: что мой папа делает в приемном отделении? Странно это все как-то.
— Да говорю же, это несерьезно! — услышала я голос из кабинета и замерла. Это голос Леши. Моего брата. — Да е-мое! Папа!
— Ты ветеринар, откуда тебе знать, серьезный укус или нет?! — гневно кричал папа.
— Да оттуда и знать, что это укус! — Леша тоже кричал.
Лешу укусила собака? Кошмар. Сам бы он скорую себе не вызвал, скорее всего доковылял бы до дома и обработал все самостоятельно. Похоже, что укусили сильно, раз вызвал кто-то другой. Отец просто вне себя. Сейчас увидит меня и будет только хуже. Может, слинять по-тихому? Хотя, что если весь гнев сейчас просто выплеснется на Лешу? М-да. Эгоистично, Димон…
— Откуда вы его забрали? — опять голос отца.
— Его коллега вызвала нас в ветклинику, сказала, что сами не справляются, — ответил другой мужской голос. — И правильно сделала, что вызвала.
— Идите, Лебедев, дальше мы сами, — чуть мягче сказал папа.
— Всего доброго.
Я встала, посчитав, что сейчас самое время для моего выхода на арену. Но когда дверь открылась, я застыла на месте, не в силах пошевелиться. Держась за ручку двери, смотря на меня удивленными глазами, стоял Дмитрий Николаевич, одетый в форму фельдшера. И свободной рукой придерживал папку, в которой обычно врачи скорой помощи держат листы для оформления больных.
— З-здравствуйте, — промолвила я, не веря своим глазам.
— Здорово, Димон, — тихо усмехнулся химик, закрыв за собой дверь.