И в тот момент, когда мама нажала на вызов этого контакта, мое сердце будто остановилось. Я потянулась к маминому локтю, умоляюще сжав его в своей ладони с такой силой! Но мама только брезгливо сбросила мою руку.
Мамочка, пожалуйста, не надо…
И на весь школьный коридор заиграла мелодия «Stayin’ Alive», доносящаяся от кабинета завуча. Мама повернула туда голову, глядя, на химика, стоящего к нам спиной и достающего из кармана брюк телефон. Он какое-то время смотрел на экран, а я чувствовала, как летит к чертям собачим вся моя жизнь. Мама вытянулась в лице, но сбрасывать вызов не спешила, и краем уха я услышала голос химика, раздавшийся на другом конце трубки и коридора:
— Я сейчас занят, ты зайдешь ко мне через десять минут?
Услышав эти слова, мама, удостоверившись в самой грязной лжи своей дочери, которую она себе даже и представить-то не могла, сбросила вызов и, не показывая своим видом никаких эмоций, кроме презрения, вернула мне телефон.
— Сейчас же домой, — сквозь зубы проговорила она и, не глядя на меня, пошла вперед по коридору, задержав на доли секунд свой взгляд на Лебедеве, проходя мимо него. А я, на ватных ногах пошла следом и, чувствуя, как по щекам стекают слезы, стыдливо вытерла их ладонью с лица, встретившись глазами с химиком.
Думаю, он понял, что я не зайду к нему через десять минут. И, возможно, вообще больше никогда…
========== Глава 22. О самообладании матери и дочери. ==========
Доверие. Что такое доверие? Это способность полностью, безоговорочно положиться на кого-то, зная, что он не подведет тебя и ни за какие коврижки не предаст твои интересы в угоду своим. А еще это то, что мама только что потеряла по отношению ко мне.
Страшно ли мне? Да. Больно ли мне? Отчасти. Стыдно ли мне? Ругайте. Не стыдно ни капельки. Появись у меня шанс прожить жизнь заново, то я не поменяла бы ровным счетом ничего.
Если бы не напряженность того молчания, в котором мы ехали с мамой домой, я бы даже на какое-то время смогла забыть, что дома меня скорее всего ждет нечто ужасное от родителей. Мама, как и всегда, вела машину, не сводя глаз с дороги, поджав губы и постоянно вздыхая. Обычно она то и дело придирчиво оглядывала меня, на секунду переводя глаза, а сейчас создавалось такое ощущение, что ей просто противно даже взглянуть на собственную дочь. Что ж, ее тоже можно понять, наверное.
Я не раз себя ловила на мысли, что если ты провинилась, то уж лучше пусть тебя ругают, кричат, устраивают скандал, чем вот такое вот молчание, полное ненависти и презрения.
Но никогда раньше я не задумывалась, можно ли испытывать чувство ненависти к своему ребенку? Мама и папа всегда были хорошими родителями. С детства они повторяли мне, что они все для меня делают и дают мне все, что нужно, потому что любят. И они действительно заботились, опекали, возможно, даже любили, но при этом мне всегда так не хватало их. Странное дело: мама вроде рядом, вместе со мной учит готовить очередное изысканное блюдо, но я ничем не могу с ней поделиться. Вообще. Потому что не доверяю ей? Теперь я уже и не знаю.