— Тихо, она услышит, — прошептал Леша, обняв меня, а потом поднял с пола мою блузку и накинул на мои плечи. — Идем в комнату.
— Лешенька, прости меня, прости, пожалуйста! — сквозь слезы причитала я, когда мы зашли в комнату и сели с ним на пол, прямо под дверью. — Это я во всем виновата! У меня телефон отобрали, а вернули ей, а она…
— Все, успокойся…
Я плакала, уткнувшись в его плечо, а он, приобняв меня, гладил по волосам и только бормотал, что все будет хорошо. Что будет хорошо? Ведь все снова вернется на круги своя. И это будет просто невыносимо, после всего того, что со мной было! Что будет хорошо?! Я еще долго не могла успокоиться, роняя соленые слезы на рубашку брата, но потом, когда истерика сменилась тягостным грустным молчанием, я подумала, что мама, скорее всего, просто так это не оставит. И что это только начало.
— Прости меня, пожалуйста, Леш, — еще раз прошептала я.
— Ничего, мне не привыкать.
***
Ужин прошел, словно в тумане. Я была полностью погружена в свои мысли, изредка вспоминая, что за столом следует изображать на лице доброжелательную улыбку. Леша ел, подперев голову рукой, а мне кусок в горло не лез. И когда мама проворковала, что мне следует попробовать ее блюдо, я взяла в руки вилку и начала лениво ковырять мамин кулинарный шедевр.
Родительница вела себя так, словно ничего не произошло. В глубине души я понимала, что это не ради меня, а ради того, чтобы не напрягать отца разборками. Папу всегда старались держать в стороне от тех проблем, которые мама считала «мелкими» или от тех, с которыми, по ее мнению, она в состоянии справиться сама.
Но надеяться, что она просто оставит меня в покое после всего, что узнала, было глупо. Вечером, когда мы с Лешей отправились наверх, мы так и уснули вдвоем в моей комнате: я на кровати, а он рядом, на полу, устроившись на моем одеяле. Мы почти не разговаривали, только перед тем, как провалиться в сон, я попросила его, в случае чего, все отрицать и говорить, что он ничего не знал. Когда он вопросительно на меня посмотрел, я добавила, что это ради Машки, и Леша, тяжело вздохнув, кивнул, согласившись со мной.
На следующий день, когда папа щелкнул замком, отправившись на работу, мама, будто ожидая этого момента, тут же ворвалась в мою комнату и, увидев Лешу, лежащего на полу, гаркнула, чтобы он немедленно выметался.
— Поднимайся, неблагодарная лгунья! — она дернула меня за руку, и я сжалась, подтянув к себе ноги в другом конце кровати, подальше от нее. — Ты думала, что тебе это просто так сойдет с рук?! Неблагодарная! — снова повторила она.